Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю

Оказавшись на свободе, потирая запястья, я прокашлялась и решилась возмутиться. Чутьё говорило мне, что то, что они обнаружили в сумке травницы, не позволит меня тронуть. А раз так, нужно попробовать своё имущество вернуть.

— Отдайте мне всё, что взяли!

— Бери, сразу не могла сказать? — и старший, ростом и телосложением напоминающий полувеликана передал мне сумку. И отдельно протянул опал на шнурке.

Раньше камень был восковато-жёлтым, а теперь превратился в ярко-оранжевый, словно раскалился изнутри.

— Только обязательно скажи, что мы всё вернули, — добавил долговязый. Он даже стал меньше ростом, до того втягивал голову в плечи и испуганно озирался.

Растаяли мои преследователи так же быстро, как и появились. Я осталась в переулке одна, и если бы не разорванный рукав, подумала бы, что события последних минут просто-напросто привиделись мне.

Вот и сумка моя целая, и деньги не тронули. Я перевела взгляд на шнурок и камень, болтающийся на нём. Он снова принял меланхолично-восковатый вид. Потрогала на ощупь, да, всё тот же опал.

Камень редкий, дорогой, наверное, даже магический. Я зажала его в руке, но ничего не почувствовала. Уж не настолько я бездарна, чтобы не увидеть магию там, где она есть. Камень был обычным.

Пожав плечами, я спрятала его в сумку, подобрала корзинку, отряхнула от пыли разбросанные пучки трав и поспешила домой. На сегодня с меня приключений более чем достаточно.

Так думала я, пока не предстала под очи хозяйки.

—Иди переоденься, — сказала она, бегло посмотрев на меня. — А корзинку давай сюда. Иначе мы снова всю ночь будем слышать писк комаров!

Я попыталась оправдаться и наскоро рассказать об утренних впечатлениях, но Ванда лишь отмахнулась и нахмурилась. Я ещё не видела её такой смурной, может, от того клиента, который уморить нас хотел, приходили?

— Потом, потом. Жива, и то славно! Иди переоденься, говорю, а потом спускайся и завари нам чай с мятой. И по настойке выпьем. Разговор предстоит долгий.

Я кивнула. Понятно, она хочет знать, где я была и почему пришла в таком виде, будто меня кошки драли. Ладно, раз даёт шанс оправдаться, значит, готова выслушать.

— Пока тебя не было, являлись тут некоторые. Один по мою душу, другой — по твою. Об этом и поговорим, София. И о многом другом. Например, о том, есть ли у тебя тёплые вещи?

Глава 20

— Ты ещё не разочаровалась в ремесле? — спросила меня Ванда, когда переодевшись и умывшись, я спустилась в кухню.

— Нет, что вы! Напротив, — ответила я, стараясь не смотреть в сторону булочек, которые за время моего отсутствия напекла хозяйка.

Они так и остались на противне, накрытые белоснежным полотенцем, но мой голодный живот сразу учуял запах и нагло требовал угоститься хотя бы одной.

Или тремя. Лучше всего съесть пять, но о таком количестве я и не мечтала.

— Вот и хорошо. Готовила раньше средство для того, чтобы грешить, но не понести? У нас заказ, сегодня приходили из заведения миссис Фик. Сделай им отвар и отнеси. Да не бойся, её амбалы проводят тебя обратно, никто не тронет.

— Меня сегодня чуть не ограбили, — вздохнула я, радуясь возможности пересказать события сегодняшнего утра.

Ванда сидела на своём любимом широком табурете и слушала, прикрыв веки. Но я понимала, она не спит и не дремлет, а, наоборот, старательно запоминает каждую деталь, которую услышала.

Её дородное лицо, когда мышцы были расслаблены, а глаза прикрыты, хранило отпечаток той суровой доброты, которая проявляется только в момент нужды.

И которая сначала устроит выволочку, а потом укажет самый действенный способ выхода из ситуации. Ванда не позволит себе причитаний и лицемерных всхлипываний, после которых, утерев слёзы, спокойно пойдёт по своим делам, не вспоминая об оставленном за плечами.

Но и помогала Ванда только единицам, да и не запросто так.

— Чай заварился, — напомнила она, когда я закончила рассказ. — Чашки вон там, в шкафу, возьми, только аккуратно, чистый фарфор.

Я выполнила просьбу хозяйки, понимая, что она сейчас скажет свой вердикт. Не то чтобы я его боялась, но мне было важно остаться в её глазах достойной ремесла травницы и ядосостовительницы девушкой.

— У нас работа подкатила. На Севере. Да не пугайся, ничего сверхсложного, правильным людям надо помочь, я редко выбираюсь в подобные путешествия, да не всем откажешь. И не всем нужно отказывать. Так что завтра-послезавтра в путь двинемся, на неделю, не больше. Здесь Труди поживёт, пока нас нет, за хозяйством поухаживает, я ей доверяю.

Я пила чай и откусывала от булочки, которой меня угостила хозяйка. Откусывала понемногу, чтобы подольше подержать каждый кусок во рту, насладиться вкусом и лишь затем прогладить.

На моей тарелке лежало три, но я старалась не слопать их в один присест.

— А теперь, София, самое главное. По твою душу человек приходил, говорил, что знал твоих родителей.

Ванда замолчала и склонила голову набок, прищурившись, она следила за моей реакцией, а я чуть булочкой не подавилась.

— Моих настоящих родителей? — переспросила я, чтобы быть уверенной: не послышалось.