Состояние аффекта

– А где сейчас Жакетов? – поинтересовалась я.

– Да что с ним сделается? – усмехнулась женщина. – Служит России в каком-нибудь Гондурасе. Связи Владлена Генриховича не дадут ему пропасть. А вот про Леву Рудя я ничего не знаю. Говорят, он где-то в Израиле, только правда ли это?

Я внимательно следила за лицом собеседницы и старалась себе представить, какое у нее было бы выражение, если бы я сказала, что отец сейчас в Москве и больше всего боится снова попасть в ее лабораторию и оказаться подопытной свинкой.

– Итак, подведем итог нашей беседе, – деловито сказала я, с трудом отрывая взгляд от красиво очерченного рта доверительницы. – Трое сотрудников лаборатории – Фишман, Жакетов и Лев Рудь – в настоящий момент, скорее всего, находятся за границей, но на сто процентов уверенными мы в этом быть не можем. И только Головин обитает в непосредственной близости от места преступления, но он не в себе уже много лет. На кого из четверых своих бывших коллег вы бы сделали ставку?

– Я бы поставила на Макса Фишмана, – до корней волос покраснела Екатерина Андреевна, – он самый целеустремленный из них…

И я с удивлением поняла, что и Меллина не избежала участи женской половины института экспериментальной биофизики: она тоже влюблена в великолепного гения, поэтому и хочет, чтобы я по своим каналам навела о нем справки. Фишман и в самом деле был не самый проигрышный вариант, и я решила начать с него.

* * *

По дороге домой я звонила Борьке. Звонила не просто так, а по делу. Прежде всего я хотела попросить приятеля навести справки о Фишмане в Институте имени Вейцмана, благо город Реховот располагался всего лишь в двадцати километрах от Тель-Авива. Кроме того, неплохо было бы выяснить, в какой стране в настоящее время пребывает наш герой – может, Максим Романович отправился в мировое турне и как раз в этот самый момент остановился проездом в средней полосе России, скажем, где-нибудь рядом с Москвой?

Когда Борис снял трубку, я по голосу догадалась, что кудрявый друг вовсе не рад меня слышать, а скорее раздосадован звонком. На том конце провода играла музыка, звенела посуда и Борис, то и дело отрываясь от нашего разговора, отдавал бойкие распоряжения официантам. Я тоскливо подумала, что приятель окончательно вжился в роль хозяина ресторана, и теперь его из этого образа клещами не вытащишь. А мне так нужна его помощь! Ведь это просто дар судьбы, что мой лучший друг внезапно уехал в Израиль и может проверить труднодоступные для проверки из Москвы вещи!

– Борь, а Борь, – ныла я в трубку. – Ты был сегодня в госпитале?

– Прости, Агатка, не успел, – откликнулся Джуниор.

– Очень тебя прошу – выкрои время, ладно? У меня к тебе еще одна просьба: съезди завтра в Реховот, наведайся в Институт Вейцмана и узнай, пожалуйста, адрес одного их автора – Макса Фишмана.

– Когда мне, Агатка? – искренне удивился Борис. – У меня завтра банкет на сто двадцать персон.

– Ого, да ты уже вступил в права наследования! – порадовалась я за друга. – Что же ты ничего не говоришь?

– Да нет, не то чтобы вступил, – замялся Джуниор. – К нотариусу мы поедем в конце недели, сейчас Сема занят, а пока я вникаю во все тонкости ресторанного бизнеса.

– Ну и как оно? – кисло поинтересовалась я.

Без приятеля жизнь мне совсем не казалась такой уж замечательной. Я привыкла к Борису, как к незаменимой вещи, обходиться без которой просто немыслимо. Как, например, к столовым приборам. Или к крему для лица. Когда они у тебя есть, ты их вроде бы не замечаешь. А попробуй хотя бы на день остаться без этих вещей! Ужас! Кошмар! Катастрофа! Сплошной дискомфорт и неудобство.

– Пока мне все нравится, – бодро ответил кудрявый друг. – Только здорово достает эта Зина. Таких клинических идиоток еще поискать! Сует нос во все дела ресторана, будто она тут хозяйка. Ну ничего, вступлю в права наследства, тут же отправлю ее восвояси.

– Вот и правильно. А пока у тебя куча свободного времени, съезди, пожалуйста, в редакцию журнала. А еще узнай, владеет ли медклиникой мой отец. На всякий случай напоминаю: его зовут Лев Владленович Рудь. Про госпиталь я уже говорила.

– Ну Агата… – заныл было Джуниор, но я угрожающе перебила его:

– Лучше сделай, как я прошу. А иначе завтра же отправлюсь к жене моего доверителя и выясню, за что ты так ненавидишь Воловика. Сдается мне, ты не просто так решил упрятать Валерия за решетку.

– Вот только ездить никуда не надо, – взмолился Борис. – Не стоит разговаривать с Маринкой, все, что она сможет тебе рассказать – это только то, что сначала Воловик ее увел у меня, а затем застукал нас с Маринкой при весьма пикантных обстоятельствах на последней встрече выпускников.

Ого, какие подробности! Почему же я, лучший Борькин друг, ничего об этом не знаю? У меня отчего-то заныло под ложечкой, и я чужим голосом сказала:

– Вот и хорошо, вот и договорились. К Маринке ездить не буду, но и ты уж сделай, пожалуйста, как я прошу.

– Это что, шантаж? – возмутился кудрявый друг.

– Можно и так сказать. Пока-пока, завтра жду звонка с отчетом о проделанной работе.