Состояние свободы

Более чем двадцать лет жизни в академической среде Восточного побережья США полностью избавили его от такой индийской привычки, как кричать на людей, находящихся в подчинении, поэтому он просто переборол свое раздражение и рассудил, что лучше отложит разговор с водителем до их отъезда назад, чтобы сейчас не поддаться эмоциям и не перестать контролировать интонации, которые смогут зазвучать в приказном тоне. Поэтому он просто обратился к нему на хинди:

– Мы ненадолго, не более чем на час.

– Хорошо, сэр, – ответил водитель, понимающе кивая. – Я буду здесь.

Он проверил, все ли взял с собой – небольшой рюкзак, бутылка с водой, кошелек, паспорт, путеводитель, телефон, рюкзачок сына, – захлопнул дверь и взял ребенка за руку. Кроткое молчание сына не переставало беспокоить его. Куда подевались привычный восторженный детский лепет и неиссякаемая жизненная энергия?

Он опустился на колени, чтобы их лица были друг напротив друга, и ласково спросил его:

– Ты устал? Хочешь, можем поехать обратно в отель. Нам ведь с тобой не обязательно быть здесь.

Мальчик покачал головой.

– Хочешь купим тебе печенье с апельсиновым кремом? – Он приподнял брови и ухмыльнулся, ведь озвучил столь заманчивое предложение.

Мальчик снова покачал головой.

В этот момент позади него на газон села птица. Это был удод.

– Смотри! – воскликнул он и развернул мальчика так, чтобы ему стало видно птицу.

Мальчик послушно повернулся, но не стал о ней расспрашивать.

– Это удод. Ты такую ни за что не встретишь в Нью-Йорке, – заметил он.

– А это мавзолемей? – спросил мальчик.

– Нет, дорогой. – Он улыбнулся оттого, что ребенок так забавно произнес это слово. – Это не мавзолей. Это дворец. Ты же знаешь что значит дворец, не правда ли? Очень почитаемый и влиятельный король в нем жил. Его звали Акбар. Помнишь, я тебе о нем вчера вечером рассказывал?

– Это Шах-Джахан, который построил большой-пребольшой мраморный дворец для своей жены, а она умерла, и он был очень грустным и плакал все время?

Всякий раз, как его сын начинал говорить, отцовское сердце начинало таять, слыша американский акцент.

– Нет, это не про него. Акбар Великий был его дедушкой. Пойдем-ка, давай посмотрим на дворец. Видишь, он совсем другого цвета. Весь красно-коричневый, даже оранжевый. Он не такой белый, как мы видели до этого.

Они прошли мимо нескольких разрушенных средневековых клуатров, затем мимо полностью отреставрированных трехарочных внутренних ворот, а чуть в отдалении виднелось большое здание с куполом, которое только ожидало реставрации. Зазывалы и спекулянты, как только увидели мужчину с маленьким мальчиком, выходящими из машины, тут же оживились:

– Вам нужен гид, сэр? Он хорошо говорит по-английски. Настоящий знаток истории. Он знает то, чего вы никогда не найдете в книгах.

Вся толпа чуть ли не хором повторяла эти заветные слова.

Попрошайки с самыми разными увечьями появились откуда ни возьмись. Они были всех мастей: начиная с простых бедняков, которые просили подаяние, протягивая руку для милостыни и указывая жестом на свои губы, показывая, что голодают, и заканчивая жуткими калеками с ампутированными и перемотанными конечностями. Были даже те, у кого конечности отсутствовали вовсе – полуживые туловища на досках с колесиками. Это зрелище крайности человеческого агонии порождало в нем самые разнообразные чувства – и ужас, и стыд, и отвращение, и жалость, и смущение, – но самое главное, непреодолимое желание как можно скорее оградить своего сына от них, сделать все, чтобы он их больше не видел. Как все эти люди могут быть настолько равнодушными и слепыми? Или они в душе чувствуют то же, что и он? Но, по правде говоря, все дело было в том, что он просто-напросто перестал быть индусом: прожив много лет на Западе, со всей его роскошью и комфортом, он сам превратился в что ни на есть самого настоящего либерала и выходца из стран «первого мира». Сейчас он уже был туристом в своей родной стране. Хотя какая она ему «родная»? Он мысленно поправил сам себя. Подавив в себе желание закрыть глаза ребенка ладонью, он поспешно обратился к нему:

– Сынок, пошли скорее. – Эта просьба была больше похожа на приказ.

В этот момент к ним уже подоспел торговец, у которого было полно всякой всячины: открытки на любой вкус, карты, путеводители, журналы, фотографии, игрушки, пиратские копии популярных брендов, погремушки, закуски, напитки, кондитерские изделия, мишура, куклы, пластиковые фигурки известных исторических сооружений, книги, свистки и флейты… Мило улыбаясь и кивая, он подтолкнул сына, чтобы они пошли дальше.

Но в этот момент ребенок уже с любопытством рассматривал поднос, на котором располагались вырезанные из талькового камня фигурки; заметил плохую реплику Супермена, сделанную в виде надувной игрушки. Мальчик был заинтересован и хотел посмотреть, что там еще есть у продавца.

– Пап, пап, смотри!

– Да, я вижу. Давай пойдем дальше.

Его очень обрадовало то, что дешевые игрушки отвлекли его сына от его дум, и он чуть было не купил ему одну из безделушек.