Состоятельная женщина. Книга 1

Эмма принялась энергично носиться вокруг чайного столика в стиле эпохи королевы Анны, что давало ей возможность скрывать за фасадом бурной деятельности свои подлинные чувства. Теперь она была абсолютно спокойна и по обыкновению невозмутима. Лицо ее, высеченное, казалось, из куска белого мрамора, было непроницаемо. Но наливая чай, намазывая маслом тосты и выкладывая на тарелку яичницу, Эмма все время видела перед собой жалкое осунувшееся лицо Полли и ее глубоко запавшие, горевшие лихорадочным блеском темные глаза. Сердце Эммы защемило от нахлынувшей на нее печали. Жалость, которую еще так недавно она испытывала к Адели, улетучилась.

– Кушайте, пока не остыло, – сказала Эмма с каменным лицом.

Адель посмотрела на Эмму своими сияющими, с серебристым оттенком, глазами и улыбнулась своей бледной улыбкой, от которой начинало лучиться ее лицо: казалось, разговора о Полли вообще не было. Взгляд хозяйки стал спокойным, ясным и осмысленным.

– Спасибо, Эмма. Я уже немного проголодалась. Ты так хорошо обо мне заботишься, милая, – и она отхлебнула глоток чаю, прежде чем продолжить. – Да, как поживает твоя мать, Эмма? Ей уже лучше?

Этот переход был столь внезапен и невероятен, что Эмма снова опешила и, пораженная, посмотрела на свою хозяйку.

– Да, мэм, ей лучше. Спасибо, – выпалила она. – Ей куда лучше, чем было. Да и погода стала лучше. Да и отцу теперь полегче стало, когда он перешел работать на вашу фабрику.

Адель склонила голову.

– Яичница прекрасная, Эмма, – произнесла она, подцепив вилкой кусок.

В ее голосе теперь появилось странное безразличие: чувствовалось, что Эмме пора идти.

Эмма поняла, что их короткая дружеская беседа закончена, и тут же, пошарив в кармане, извлекла листок с обеденным меню, который дала ей кухарка. Хотя Адель давным-давно передоверила контроль за всеми домашними делами Мергатройду, а в последнее время своей сестре Оливии, кухарка по-прежнему каждый день передавала миссис Фарли предполагавшееся меню на окончательное утверждение. Менять этот распорядок она отказывалась: ведь на Адель она работала с тех самых пор, как молодая девушка появилась в Фарли-Холл в качестве невесты сквайра, и оставалась все это время преданной своей госпоже, которая, так она считала и не уставала об этом заявлять во всеуслышание, несмотря ни на что все еще оставалась хозяйкой в доме. Единственной – и других миссис Тернер не признавала. Поэтому-то относилась она к Адели с огромным почтением и вниманием. В голову верной служанки ни разу не приходила мысль, что ее госпоже абсолютно все равно, какое будет меню, и она ни единого раза не высказала своего мнения – положительного или отрицательного – насчет предоставленного ей перечня блюд.

Вытащив из кармана листок с сегодняшним меню, Эмма протянула его Адели.

– Кухарка просила вас проглядеть это обеденное меню, миссис Фарли, – обратилась она к хозяйке.

В ответ Адель состроила гримаску и тихонько засмеялась:

– Сегодня, милая Эмма, не самое подходящее утро, чтобы взваливать на меня подобные заботы. Ты же прекрасно знаешь, что я полностью доверяю составление меню нашей экономке, миссис Хардкасл, которая всегда это делает. И сегодняшний день – не исключение.

Эмма начала нервозно переступать с ноги на ногу, не зная, куда девать листок с обеденным меню, и продолжая держать его в руке. Она как-то странно посмотрела на Адель – и на ее побледневшем лице появилось озабоченное выражение. Что все-таки происходит с миссис Фарли? Сердце девушки беспокойно забилось. Как бы там ни было, а сегодня утром она действительно ведет себя более странно, чем когда бы то ни было. Эмма прикусила губу – в голову ей пришла тревожная мысль: „Может, миссис Фарли помешалась?” Честно говоря, раньше ей как-то не верилось, что богатые, имеющие возможность лечиться у лучших докторов, могут тоже сходить с ума. Совсем как бедняки, которые, как казалось Эмме, были обречены на сумасшествие – это самое страшное из заболеваний. Но теперь, похоже, получается, что она ошибалась. Судя по тому, как миссис Фарли себя ведет, она скорей всего психически больной человек. Сперва забыла, что Полли умерла, а теперь вот стала говорить про миссис Хардкасл, как будто не знает, что ту уже несколько недель как уволили.

Эмма заколебалась, не зная, что ей ответить своей госпоже. Ведь если еще раз напомнить ей о забывчивости, то она чего доброго может еще и обидеться. Тщательно подбирая слова, она медленно начала:

– А я разве не говорила вам прежде, миссис Фарли, что миссис Хардкасл от нас ушла? Наверно, у меня это просто вылетело из головы. Вы тогда как раз были нездоровы и лежали в постели. Ее решила уволить миссис Уэйнрайт. Она сказала, что у миссис Хардкасл есть плохая привычка устраивать себе праздники, когда все остальные люди работают.