Состоятельная женщина. Книга 1

– Хорошо, сэр, – ответил дворецкий, поправляя крышки на многочисленных блестящих серебряных блюдах.

Адам, сев за стол, поглядел на двух своих детей, находившихся уже за столом.

– Доброе утро! – сказал он мягко.

Джеральд что-то промычал в ответ, а Эдвин отодвинул стул, быстро поднялся и подошел к отцу. Он ласково поцеловал его в щеку и произнес с лучезарной улыбкой:

– Доброе утро, папа!

Адам улыбнулся своему младшему и нежно похлопал его по плечу. Разочарование жизнью и женитьбой можно было сравнить разве только с его глубоким разочарованием в детях, хотя он по-настоящему нежно относился к Эдвину, более симпатичному, чем его старший брат. К тому же тот был внешне поразительно похож на Адама.

– Как жизнь, старина? – ласково спросил Адам. – Надеюсь, тебе получше? – И быстро добавил, увидев бледное лицо сына: – Нам надо только достать краски, чтобы немного порозовели твои щеки, Эдвин. Думаю, днем тебе следовало бы покататься верхом или, на худой конец, прогуляться пешком по вересковому лугу. В общем проветриться. Согласен, старина?

– Да, папа, – ответил Эдвин, садясь за стол и аккуратно раскладывая льняную салфетку. – Я и вчера хотел погулять, но мама сказала, что для меня день был чересчур холодный. А ты позволишь, чтобы я сказал маме, что сегодня ты сам разрешил мне гулять? – При этих словах его поразительно взрослое для пятнадцатилетнего подростка лицо радостно засияло.

– Об этом ты можешь не беспокоиться, Эдвин. Маме я скажу все сам, – бросил в ответ Адам, осознавая, что если не принять мер, то мальчик скоро превратиться в настоящего ипохондрика, как его мать.

„ В последнее время я совсем перестал интересоваться, как идут дела у Эдвина, – подумал он, и в его сердце шевельнулось чувство вины. – Надо будет построже следить за сыном”.

Дворецкий между тем поднес к столу большое серебряное блюдо. Смешно расшаркавшись, он церемонно приоткрыл крышку и, стоя возле стула сквайра, продемонстрировал копченую сельдь.

– Выглядит просто великолепно, сэр! – произнес он торжественно. – Уверен, что вам должно понравиться. Можно подавать?

Адам кивнул, с трудом сдерживая чувство тошноты, возникшее при виде копченой рыбы. Резкий запах, исходивший от нее, вызывал в желудке настоящие спазмы. Да, подумал он тоскливо, не надо было ему прошлой ночью пить столько портвейна – он явно перестарался. Пока Мергатройд накладывал рыбу, Адам взял серебряный заварочный чайник и налил себе чашку чая, по привычке положив сахара и долив молока, в надежде, что это поможет ему утихомирить взбунтовавшуюся печень.

– Спасибо, – заставил он себя повернуться к дворецкому. – Вы можете идти. Мальчики положат себе сами. У вас сегодня и так много дел из-за болезни прислуги. Так что занимайтесь ими, Мергатройд.

– Спасибо, сквайр, – ответил дворецкий, унося пустое блюдо обратно на буфет и ретируясь. Джеральд тут же бесцеремонно отодвинув заскрипевший от резкого движения викторианский стул, бросился к буфету; за ним, соблюдая необходимые приличия, медленно двинулся Эдвин, всегда помнивший о хороших манерах.

Как только мальчики вернулись к столу, Адам к своему крайнему неудовольствию увидел, что тарелка Джеральда доверху наполнена, – и чувство тошноты вновь охватило его. Он даже ощутил слабость и легкое головокружение. „Да что ж это такое! Старший сын превращается в настоящего обжору. Надо будет, – решил он, – обязательно поговорить с ним наедине. Не сейчас, а попозже. В свои семнадцать он умудрился стать таким толстяком! Даже смотреть на него и то противно, да еще с его грубыми манерами и вечно хриплым голосом... В самом деле, он весь заплыл жиром – ни одного острого угла, ни одной прямой четкой линии, все тело вроде пончика. И жир кажется таким плотным, как у кита. Прямо склад жира да и только, – подумал он мрачно. – Даже не склад – гора”, – поморщился Адам.

– Как идут твои дела на фабрике? – обратился он к старшему сыну. – По-прежнему неплохо?

Он не мог дождаться, пока Джеральд наконец умнет свой завтрак, отправив остатки в рот одним заключительным маховым движением: эта процедура, казалось, тянулась целую вечность.

Покончив с едой, Джеральд неспешно вытер льняной салфеткой свой женственный рот и соизволил ответить на вопрос отца:

– Да, папа, Вильсон весьма мной доволен. Говорит, у меня настоящая жилка по части шерсти. Ну и мне, конечно, приятно это слышать. И еще он говорит, что хватит мне болтаться на первом этаже у станков – я и так уже достаточно знаю. Сегодня он берет меня к себе в контору! – заключил он самодовольно.

Его круглое красное лицо казалось достаточно мягким, но в темно-карих глазах проглядывали расчетливость и хитрость.

– Отличные новости, Джеральд. Я в восторге, – ответил Адам, не особенно, впрочем, удивившийся успехами сына.