Состоятельная женщина. Книга 2

– А почему ты думаешь, что я не допускаю мысли о том, что это сможет сделать Дэзи? В конце концов, если она унаследует что-нибудь от своей замечательной матери, она сможет стать чертовски хорошим бизнесменом. Кроме того, в один прекрасный день она выйдет замуж, и у нее будут дети, мои внуки. Подумай об этом, Эмма.

Она задумалась, и эти слова запали ей в душу.

Однажды, в конце февраля Пол рано возвратился домой из офиса компании „Сайтекс” в Нью-Йорке, и Эмма тут же поняла, что произошло нечто ужасное. Он казался необычно взволнованным, рассеянно поцеловал ее и попросил налить себе что-нибудь выпить, что редко случалось с ним так рано, в 4 часа дня. Не в силах сдерживаться, Эмма сразу спросила:

– Ты расстроен, Пол, что случилось?

– Мне никогда не удастся ничего скрыть от тебя, любовь моя.

Он отпил из бокала, закурил сигарету, а потом сказал:

– Я заказал для тебя билет на „Куин Элизабет" в Англию. Я рад, что мне удалось достать для тебя отдельную каюту, хотя и было поздно. Так что тебе будет удобно, дорогая. Ты отплываешь в четверг.

– Разве ты не едешь со мной? – спросила она, стараясь казаться спокойной, но волнение перехватило ей горло.

– Нет, дорогая, я не смогу.

– Почему, Пол? Ты же собирался возвратиться в Англию со мной.

– Я должен вернуться в Техас на несколько дней, чтобы уладить некоторые дела и убедиться в том, что Гарри хорошо уяснил себе мое желание начать буровые работы в Одессе как можно скорее. А потом я еду в Австралию.

– Но ты же не собирался ехать туда раньше конца года.

– В конце года может быть слишком поздно, Эмма. Я должен съездить туда сейчас и как можно скорее, чтобы уладить там свои дела и встретиться с человеком, который управляет моими компаниями. Ты же знаешь о моих предчувствиях относительно японской угрозы на Тихом океане. Я не могу бросить свои дела на произвол судьбы.

Эмма побледнела.

– Я не хочу, чтобы ты ехал! – закричала она. – Я боюсь! Боюсь, что ты застрянешь в Австралии, если война разразится раньше, чем ты успеешь вернуться в Англию. Мы сможем оказаться разлученными на годы.

Эмма встала, подошла к Полу и опустилась на колени у его ног.

– Пожалуйста, не езди, дорогой. Я прошу тебя об этом.

Она легко коснулась пальцами его лица, самого родного для нее лица в мире, и ее глаза наполнились слезами.

– Ты же знаешь, что я должен ехать, Эмма, дорогая, – нежно сказал он. – Но я не собираюсь там долго задерживаться, самое большее, на два месяца. Мои дела в Австралии уже много лет в относительном порядке, но я должен убедиться сам, что и дальше все пойдет хорошо, поскольку впоследствии я буду вынужден отсутствовать дольше обычного. По-видимому, так и произойдет. Мы же не знаем, как долго продлится эта война, когда она начинается.

Пол улыбнулся.

– Я скоро вернусь, потому что хочу быть с тобой в Англии, когда начнется война. Конечно, я не хочу оставлять тебя одну. Не унывай, любимая. Меня не будет всего восемь недель. Все не так плохо.

Эмма не стала больше спорить с Полом и пытаться отговорить его, понимая, что делать это бесполезно. Его владения были столь велики, что поражали воображение, и он не мог сбросить с себя такую же громадную ответственность, которую они налагали. Богатство дает бесчисленные привилегии, но и требует громадных забот. Эмме было совершенно ясно, что Пол, при всем желании, не мог не считаться с политической обстановкой в мире и с тем влиянием, которое она оказывала на его бизнес.

Будучи сама деловой женщиной, Эмма понимала движущие им мотивы и сознавала разумность его планов, хотя и не была от них в восторге. Поэтому все последующие дни до своего отъезда, она старалась казаться веселой, но мысль о разлуке с Полом угнетала ее сильнее, чем когда-либо раньше, и пугающее чувство потери преследовало ее во время возвращения в Англию. Даже когда она поселилась вновь в их доме на Белгрейв-сквер, это чувство сохранилось и постоянно мучило ее.

Глава 56

Шел проливной дождь, когда Пол вышел из психиатрической лечебницы на окраине Сиднея. Он поднял воротник пальто и добежал до своего „даймлера”. Пол промок и, забравшись в машину, снял с себя пальто, небрежно бросил его на заднее сиденье. Достав носовой платок, он вытер мокрое лицо перед тем как закурить сигарету. При этом он заметил, что его руки дрожат. Констанс привела его в ярость, что не было удивительным. Несколько минут назад он был готов ударить ее, и ему пришлось собрать все свои силы, чтобы сдержаться и расстаться с нею, соблюдая приличия. Неистовство обуревавших его чувств напугало Пола. Никогда в жизни он не ударил женщину и много лет не испытывал подобного яростного гнева.