Состоятельная женщина. Книга 2

Выходя вместе с ней из библиотеки, Адам подумал, что его мало заботят, по крайней мере в данный момент, брачные дела Эдвина. Гораздо больше его тревожило то, что Эдвин может захотеть пойти в армию. Он знал, что мальчика с некоторых пор мало волнует его собственная безопасность. Трагично это сознавать, но многие человеческие инстинкты умерли в Эдвине в тот день, когда скончался Джек Харт. Адам был уверен, что его младший сын с полным равнодушием относится к тому, останется он живым или нет, а в сочетании с сильно развитым в Эдвине чувством долга перед родиной, это непременно приведет его на войну.

Глава 37

Эмма крепче сжала в руке телефонную трубку, ее сердце учащенно забилось.

Я не хочу, чтобы ты делал это, Фрэнк! Ты подвергаешь себя опасности безо всякой на то нужды. Это глупо и…

– Вовсе нет, – перебил ее Фрэнк. Его голос, приглушенный расстоянием, был плохо слышен в трубке.

– Послушай, Эмма, я одно время носился с идеей поступить в армию, но понял, что меня, с моим плохим зрением и слабыми легкими, ни за что туда не возьмут. Но кто-то ведь должен вести военные репортажи с места событий. Я должен поехать туда, Эмма.

– Только не ты, Фрэнк! Ты же еще совсем мальчик, – взволнованно закричала она в телефон.

– Нет, я уже не мальчик, Эмма, мне в следующем месяце стукнет уже двадцать три. – Он заговорил напористее. – Я сам хочу туда поехать. Пожалуйста, постарайся меня понять, Эмма. И редактор желает, чтобы я ехал. В конце концов, это дело чести.

– Чести? – переспросила она. – По-моему, без этой чести ты вполне можешь обойтись. Ты будешь там в окопах, в самом пекле боев. Условия жизни будут ужасными, а ты сам говоришь, что у тебя неважно со здоровьем. Пожалуйста, Фрэнк, подумай как следует перед тем, как решать окончательно, – настаивала Эмма.

– Я все уже решил для себя, – твердо ответил брат. – И потом уже поздно. Я и звоню тебе поэтому именно сейчас: сегодня в пять утра я отбываю на фронт.

– О, Фрэнк, я не хочу, чтобы ты делал это, не посоветовавшись со мной прежде, – запротестовала Эмма.

– Со мной все будет в порядке, Эмма, честное слово. Не создавай мне лишних трудностей, – умолял он. – Ладно, береги себя и передай мой привет всем. Я свяжусь с тобой, как только представится возможность. Ты сможешь узнать, где я, по моим репортажам в „Кроникл”. Собирай и сохрани их для меня, и не волнуйся. Прощай, родная.

– О, Фрэнк! Фрэнки… – Голос ее сорвался и она сглотнула комок в горле, мешавший ей говорить. – До свидания, Фрэнк, и не забудь дождевик и крепкие ботинки… – Она замолчала, не в силах продолжать.

– До свидания, не забуду!

Телефон отключился. Эмма вся похолодела внутри от одной мысли, что ее брата могут ранить или убить на полях сражений во Фландрии. Такого оборота событий она ждала меньше всего, и теперь была ошеломлена сообщением брата и страшно боялась за него. Достаточно, что Уинстон уже воевал на флоте, а Фрэнку совершенно незачем ввязываться в эту драку по доброй воле. Последние несколько недель Эмма успокаивала себя в том, что уж если Англии и пришлось воевать, то хотя бы ее младший брат будет в безопасности из – за своего слабого здоровья. Ее надежды, наверняка оправдались бы, если бы Фрэнк не так успел в журналистике. Восходящая звезда на газетном небосклоне, он относился к тому типу молодых репортеров, за которыми охотятся редакторы. Он превосходно владел словом, обладал даром предвидения и умением проникать в суть вещей, был мастером описаний и того, что принято называть „настроение и атмосфера". В довершение ко всему, по натуре он был романтиком и искателем приключений, да еще и презирал опасности. Она обязана была предвидеть, что его потянет к себе карьера военного корреспондента. Теперь же, судя по разговору, Фрэнк был по-настоящему взволнован предстоящим отъездом на фронт.