Сострадание к врагу

— Когда умирает мужчина, его жена должна поговорить с богом об этом. Тяжелый и сложный разговор. Но я не была женой Сифа, мы просто любили друг друга пятьдесят лет назад. Жены у него не было, и это должна сделать я. В память о том времени.

— Понятно. В какого бога верят на Тибере?

— На Тибере у каждого свой бог. Мы верим не так, как вы. Это наше личное дело, мы не рассказываем никому об этом, кроме самых близких друзей.

— Ты едешь в церковь?

— Да. И ты не должен меня сопровождать.

— Я не буду входить. Подожду снаружи. Тебе нужна охрана.

— Зачем?

— Не знаю зачем, просто чувствую. Что-то собирается вокруг нас, надвигается, как туча. Сифа ведь убили через несколько часов после того, как ты с ним поговорила. Тебя тоже однажды предупреждали. После твоих расспросов в музыкальном баре. Поэтому не отпущу тебя одну. Я еду с тобой.

Но поехать вместе не получилось. Вскоре после разговора Денисов почувствовал себя плохо. Он лежал в постели, и робот-паук колол его в плечевую артерию.

Йец щелкнула пальцем по крышке паука и посмотрела на экранчик:

— Ничего страшного. Одна из местных лихорадок, которой давно не болеют люди. Болеют только мыши и тараканы. Вот теперь еще ты.

Она отправилась в церковь на машине и взяла с собой Тома. Попетляв по переулкам, они подъехали к большому зданию странной архитектуры. Оно сразу бросалось в глаза: нагромождение тонких шпилей, торчащих под разными углами.

— Это очень пустой квартал, — сказал Том.

— Да, ты прав. Удивительно. Люди перестали приходить сюда много лет назад. Они больше не исполняют свой долг перед умершими.

Внутри церковь была похожа на пчелиные соты. Единое большое пространство над головой, а внизу отдельные маленькие кельи. Она открыла дверцу, и внутри зажегся слабый голубоватый свет.

— Стой у двери, — обратилась она к Тому. — Никуда не уходи, даже если меня долго не будет.

Йец вошла и закрыла дверцу за собой. Ее сразу же окружила знакомая с детства тишина церковной кельи: внутреннее покрытие стен гасило любые звуки.

Девушка опустилась на колени, нащупала контакт и подключила его к своему виску. Мир вокруг перестал существовать. Она ощутила присутствие бога.

* * *

Когда она вышла пару часов спустя, Тома не было. Йец достала платок и вытерла глаза. Бог позволил ей поговорить с Сифом в последний раз. Слова, которые он сказал ей напоследок, она навсегда сохранит в памяти. Сейчас она была уверена: Сиф хотел, чтобы за него отомстили. Она прошла между кельями и долго стояла, глядя в никуда сквозь полумрак этого странно освещенного здания. Свет ложился на стены отдельными небольшими пятнами. Отчего-то казалось, что находишься под водой. Она позвала охранника, но не услышала ответа.

Выйдя из церкви, девушка увидела две черные машины, стоящие неподалеку, на небольшой площади перед зданием. У машин стояли люди. Уже знакомого красивого блондина Йец узнала безошибочно. С ним были двое мужчин лет сорока, с виду обыкновенных тупых громил. Эта компания привезла с собой троих мейрсов. Настоящих боевых мейрсов, существ той же породы, к которой принадлежал Том. Справиться с тремя мейрсами было не в человеческих силах.

— Том, почему ты вышел из церкви? — спросила она. — Я ведь сказала тебе не отходить от двери.

— Вас не было долго, госпожа, — ответил Том, — а потом появился один из этих людей и попросил помочь. Он сказал, что его дочь застряла в лифте, и попросил меня выломать дверь.

— И ты поверил?

— Да, госпожа, я поверил. Когда я вышел, они набросились на меня и связали.

— Очень трогательная история, — прервал его блондин, — ты, как видно, не помнишь, что держать мейрсов на этой планете запрещено. Ты нарушила закон. Ну ничего, мы это поправим. Да?

Мейрс шагнул к Тому и ударил его так, что тот упал на колени.

— Кажется, госпожа привязана к своему рабу, — продолжил блондин. — Может быть, ей даже нравится спать с мейрсом? Если так, то мои рабы смогут тебя развлечь. Да, ребята?

— Что тебе надо, вонючка? — спросила Йец. — Хватит ломать комедию, говори сразу.

— Что мне надо? Для начала хочу узнать, кто ты такая. Конечно, я могу убить тебя и без этого.

— Но останутся мои друзья, а ты их боишься, — добавила Йец. — Я скажу, кто я. Я твоя смерть. Посмотри мне в глаза.

Она отступила к машине. Если эти люди повредили автомобиль, то всё кончено.

Блондин помолчал немного, затем продолжил:

— К сожалению, меня попросили не убивать тебя сегодня, а поговорить с тобой последний раз. Мы не хотим неприятностей. Не хотим лишних жертв. Если вы уберетесь с Тибера быстро, мы не станем вас преследовать. Это наша пасека, и мёд здесь собираем мы.

Последние слова были местной поговоркой.

— Значит, сейчас мы можем ехать? — спросила она.

— Не совсем. Я ведь сказал, что держать мейрсов у нас запрещено. Ребята, кончайте этого.

— Нет!

— Закон есть закон, — отрубил блондин. — Прощайся со своим рабом. Сегодня он, а завтра на его месте будешь ты. А теперь убирайся.

Она села в машину, положила руки на рулевое колесо и перевела машину в режим ручного управления. Том лежал на дороге с перерезанным горлом. Недалеко, улыбаясь, стоял блондин, самоуверенный и наглый.