Сострадание: Наивысший расцвет любви

Однажды зимой в храм Эйсая пришел самурай и обратился с просьбой: «Я бедный больной человек, — сказал он, — и моя семья умирает от голода. Пожалуйста, мастер, помогите нам».

Живя на лепту вдов, Эйсай вел очень аскетичный образ жизни, и ему нечего было дать. Он уже собирался выпроводить самурая, как вдруг вспомнил про статую Якуши-Будды в зале. Подойдя к ней, он сорвал нимб и отдал его самураю. «Продай его, — сказал Эйсай. — Это поможет тебе как-то перебиться». Смутившийся, но отчаянно нуждавшийся хоть в какой-нибудь помощи самурай взял нимб и ушел.

— Мастер! — вскричал один из учеников Эйсая. — Это кощунство! Как вы могли сделать такое?

— Кощунство? Ба! Я просто нашел хорошее, так сказать, применение сознанию Будды, полному любви и милосердия. В действительности, если бы он сам услышал этого бедного самурая, он вырвал бы для него свою собственную руку.

Это очень простая, но очень важная история. Во-первых, даже если вам, на первый взгляд, нечего дать, посмотрите по сторонам. Вы всегда найдете, что дать. Даже если вам нечего дать, вы всегда сможете найти, что дать. Это — вопрос отношения. Если вы ничего не можете дать, вы, по крайней мере, сможете улыбнуться; если вы ничего не можете дать, вы, по крайней мере, можете сесть с человеком и взять его за руку. Важно — дать не какую-то вещь, важно — дать.

Эйсай был бедным монахом, как и все буддийские монахи. Он жил очень аскетично, и ему было нечего дать. Обычно снять нимб со статуи Будды и отдать его — это абсолютное кощунство. Ни один так называемый религиозный человек не додумался бы до этого. Только тот кто действительно религиозен, сделал бы это — поэтому я и говорю, что сострадание не знает правил, сострадание выше правил. Оно неподвластно контролю. Оно не следует никаким формальностям.

И тут вдруг Эйсай вспомнил о статуе Будды, стоящей в холле. В Японии и Китае голова статуи Будды увенчивается золотым нимбом, что символизирует ауру. Внезапно Эйсай вспомнил про это — каждый день он, должно быть, преклонялся перед этой статуей.

Подойдя к ней, он сорвал нимб и отдал его самураю. «Продай его, — сказал Эйсай. — Это поможет тебе как-то перебиться». Смутившийся, но отчаянно нуждавшийся хоть в какой-нибудь помощи самурай взял нимб и ушел.

Даже самурай был смущен. Он такого не ожидал. Даже он, наверное, подумал, что это кощунство. Что это за монах? Последователь Будды, а взял и испортил его статую! Даже прикосновение к статуе — кощунство, а он снял нимб.

В этом и состоит разница между настоящим религиозным человеком и так называемым «религиозным человеком». Так называемый «религиозный человек» всегда блюдет закон; он всегда думает о том, что соответствует и что не соответствует закону. Но настоящий религиозный человек живет этим законом. Для него нет ничего подобающего и неподобающего. Сострадание так бесконечно правильно, что все, что из него делается, становится автоматически правильным.