Сострадание – врата в Вечность

Начнём с того, что сорок два года человека терзал вопрос, – зачем он явился на этот свет? Терзал (это ещё легко сказано) и не давал покоя даже в счастье. Привычное семейное счастье, в котором живут миллионы и миллионы людей. Живи и радуйся. Но нет. Как же ты сложно устроен человек: просишь счастья – рыдая, и продолжаешь рыдать – получив его. Быть может потому, что судьба преподнесла тебе такого же неспокойного напарника, как и ты. Лицевая сторона медали – счастливее пары не найти. Оборотная, – что делать?

Время шло и всё делало за них. Только иногда, для успокоения, давало видимость того, будто они сами могут вершить свои судьбы. Вопрос, мучивший их обоих всю жизнь (душа помнит свои прежние жизни и знает цель визита нынешней, и плоть, имеющая тесную связь с душой, способна чувствовать (но не ведать) назначение своей земной жизни), в один прекрасный, солнечный, летний день, – огненной секирой разрубил одну судьбу пополам. Их судьбы так сумели переплестись и слиться воедино, что в суматохе и в спешке было разрублено одно единое целое. И как жить в такой ситуации, когда одна плоть этого единого целого умерщвлена, а другая сумела выжить. Но её жизнь походила больше на жизнь зомби. Потому как самой Природой предусмотрено: любое деление – уменьшает пропорции. И только, когда лимит времени, отпущенный этому зомби, был почти исчерпан, вопрос, мучивший сознание двух земных существ, явился в виде ответа. Ответ тяжким бременем лёг на плечи зомби, перекрыв ему вход в тот мир, где б он обрёл покой. Невыносимые условия жизни, – вынести на свет распятую жизнь и оживив её, слиться с ней.

Восемь долгих лет. Каждый день проходить через ад и только в ночи находить покой. (Семнадцать лет прожить в любви, – то рай, и следом ад, коль одиноки, уж навязанные, дни (с этим согласиться каждый, кто когда-либо терял близких людей, а, если не согласиться, значит потерял он не близкого, а чужого человека, и такое бывает)). Когда душа, отделяясь от тела, способна достичь тех мест, где вторая половинка разрубленной жизни питает её энергией, необходимой для существования зомби. Но его существование не бессмысленно. На его плечах покоится груз, открывающий тайну Вечной жизни. Той жизни, которая питает всё Мироздание, и которую нашему людскому взору, к великому сожалению, открывает, только, – смерть.

• • •

Я мерю жизнь огнём небытия,

А в бытие душою одичал,
Ей не пригоден мой земной причал,
Чтоб якорю концы отдать на дне.

Я не могу умом принять похвал,
За мысли, что мне душу рассекли,
За то, что все оставшиеся дни
Я должен жить сражённым наповал.

Я не могу любить – не зная как,
Мой пыл любви в земле сырой лежит,
А в сердце – кабель, что замкнув – искрит.
Умно ль под напряжением жить хоть как?

Я многого на свете не могу,
Но лишь одно дано мне, свыше, превозмочь,
Дождаться дня, когда огнём ворвётся ночь,
Сжигая боль мою и жизнь на корню.

• • •

Ты с дикой жадностью отмерил край земли,

Тому, кто не нуждается уж в ней,
И до скончания своих избитых дней,
Жуёшь сгоревшую дотла печаль любви.

Ей не нужна твоя измученная власть,
Ей больно видеть боль твоей души,
Ты схоронил себя и всё ж ты поспешил,
Вдогонку чувствам оголить земную страсть.

Нельзя землёю мерить небеса,
Как и с небес земное не вернуть,
Ты прожил день, а день продолжил путь,
Ты ищешь правду, с коей жить в душе нельзя.

Перетоптал ты всё, что только смог,
Ты стебель от цветущего цветка,
И солнцу не добраться до тебя,
Широкой шляпой заслонил тебя цветок.

Но как ни мерь, ты с шляпой той – одно,
Всё дело в корне, что любовью в землю врос,
Оставь в покое упокоенный вопрос,
Вопросом времени ему быть суждено.

• • •