Сотерис

Хозяин ощутил пробежавший по спине холодок, но продолжал всматриваться в Джокера с любопытством. А тот, поймав его взгляд, предпринял попытку взять себя в руки, отчего лицо его обезобразилось совершенно.

— Так что, как видите, ваши идеи на первый взгляд представляются разумными, а на практике сплошь да рядом дают непредсказуемый результат, — с иронией произнес хозяин, — Не вы ли убеждали, что только поиграете с беззащитными мышками? А оказалось, что вцепились в уши тигра и, судя по вашему виду, это не очень вам нравится. Или станете уверять, что именно этого добивались? — спросил он уже с издевкой.

Он вздрогнул, едва не прикусив язык. Словно огромная птица расправила вдруг перед ним крылья.

— Ах вот что! — раздался в библиотеке низкий голос. Звякнули оконные стекла. — Так я дам вам совет — когда в следующий раз задумаете шутить, шутите аккуратней. Или я по-своему напомню, чем кончилась для меня наша последняя эскапада.

— Вы в этом сами виноваты, — сбивчиво проговорил хозяин. — Надо было лучше контролировать свой темперамент.

В библиотеке потемнело.

— А я не единственный, кто принял тигра за мышку, — еще тише произнес тот же голос. — Так давайте проверим, чего вы сами стоите.

Жуткая фигура надвинулась на человека, тот резво от нее попятился.

— Не надо меня пугать! — выставив руки перед собой, гневно воскликнул он. — Я и так хожу по лезвию ножа! Я единственный, кто есть у вас в Совете. К тому же вы не имеете права мне угрожать, — уткнувшись спиной в книжный стеллаж, произнес он лязгающим голосом, — хотя бы потому, что хозяин здесь я!

Его трясло, он с трудом держался на ногах. Фигура остановилась.

— В конце концов, это я открыл вам дорогу, — тем же лязгающим голосом проговорил хозяин. После некоторой паузы он ощутил, что угроза спадает.

— И я это ценю, — тихо сказал Джокер.

Хозяин перевел дух, поняв, что опасность миновала.

— Но в свете последнейинформации, — произнес демон с нажимом, — отныне мы равноправные участники.

Поразмыслив, хозяин нехотя согласился. Запинаясь, он спросил:

— У вас имеется предположение, почему они полезли не в свою игру?

— У меня их много, — мрачно ответил Джокер. — И каждое последующее еще менее правдоподобно. Однако теперь мне понятней ваши опасения, — усмехнулся он. — Потому, чтобы о нашем знакомстве не стало известно, мы выступим только на заключительном этапе. Не беспокойтесь, — отозвался гость на сомнения, пробежавшие по лицу собеседника, — с некоторых пор я сделался значительноосторожнее.

Хозяин недолго раздумывал над сказанным.

— Что ж, посмотрим, — пробормотал он. — Посмотрим, что из этого выйдет. Лишь бы вы не подвели опять.

— Я уже объяснял, — принужденно улыбнулся Джокер. — Это была случайность.

Хозяин кивнул. Скрестив руки на груди, он сказал с насмешкой:

— Не могу не признать, что я ощущаю удовлетворение от того, что и вам не чужды человеческие эмоции.

— В каждом из нас есть что-то от человека, — чуть слышно проговорил Джокер. — Даже в сердарах…

* * *

Вздрогнув от упавших на него капель воды, Сашка поднял голову. Стуча зубами, рядом устраивался на песке Андрей. Проводив недовольным взглядом пробежавшего мимо пуделя, Он проворчал что-то о засилье собак и о невозможности нормальным людям отдохнуть от них даже на пляже.

— Чего ты боишься? — щурясь от солнца, спросил Сашка. — Гадалка гадалкой, но тебя же кидает в дрожь от любой псины!

— Трясусь я от холода, не от страха, — живо возразил Андрей. — Это во-первых. А во-вторых, мне трястись можно. Я не пропадаю каждое лето в деревне, как некоторые. — Он нагреб под себя горячего песка и подпер кулаками подбородок. — К тому же я не понимаю собак. Нужно быть законченным психом, чтобы верить в их разум! Не говоря уже о вонючей пасти и грязных лапах.

— Да они лишь слуги, — переворачиваясь следом на живот, сказал Сашка. — Охраняют выгодное для них место.

Андрей недоверчиво фыркнул.

— Интересно, что охраняет эта? — Он кивнул в сторону маленькой пучеглазой собачонки из разряда жалких карманных невнятностей, истерично облаивающей кого-то у кромки воды. — Смотри, ей совершенно ничего не угрожает, а она уже вся в трясках и судорогах!

— Может, взбесилась? — предположил Сашка. — У таких обычно психика никудышная. Вот и поехала крыша на жаре.

— Ну тебя! — выдохнул Андрей, не сразу догадавшись, что его друг шутит.

— Когда они лают, — добавил Сашка неспешно, — значит, подозревают, что ты хочешь нанести вред им или их хозяину. И чем дурнее собака, тем чаще возникают у нее подозрения.

— А волки? — поинтересовался Андрей.

— Волки… — Сашка проводил взглядом вылезшую из воды длинноногую девчонку. — Волки это нечто другое. Это аристократы среди псовых. Именно поэтому их невозможно приручить.

— Аристократы, как же, — произнес Андрей скептически. — Пока не соберутся в стаю!