Сотканная из тумана

Нина с тоской посмотрела на возвышающуюся перед ней башню и вздохнула. Пыли наглотается, голова распухнет, а вот найдет ли что-то – действительно большой вопрос. Если бы такое уже происходило в этих местах, разве жители не помнили бы? Наверняка это понимал и Владимир Петрович, когда отправлял ее сюда. Просто с глаз долой убрал. Вот и хорошо, что она им про Айю не рассказала!

– Любовь Дмитриевна, а вы давно здесь живете? – спросила Нина, беря в руки первую газету.

– В следующем году тридцать лет будет, – с готовностью откликнулась библиотекарь. Она тоже решила не терять зря время и занималась чем-то за своей конторкой. – Как замуж вышла, так мы с мужем сюда и приехали.

– Понятно, – вздохнула Нина и снова вернулась к газетам.

Она решила начать с самых ранних. Тогда больше шансов найти что-то, о чем местные могли уже забыть. Какую-то мелочь, что-то, что натолкнет ее на мысль, куда двигаться дальше.

Самая старая газета датировалась августом 1956 года. С черно-белых, почти выцветших от времени фотографий, на Нину смотрели молодые мужчины и женщины в светлых одеждах, улыбались в камеру и были, казалось, вполне счастливы. Огромная статья на два разворота посвящалась уборочной кампании и была пропитана патриотизмом, как люди с фотографий – счастьем. Интересно, могли ли предполагать они тогда, что через шестьдесят лет от их деревни останется меньше двух десятков жилых домов?

Эта газета, как и все остальные, была районной, поэтому Нина вчитывалась в основном в статьи, где так или иначе упоминались Дубки, остальные лишь пробегая глазами. Совсем пропускать их она не могла, справедливо полагая, что если какое-то животное и существовало здесь раньше, то могло терроризировать и соседние деревни.

Время шло, печка прогрела помещение до такой степени, что пришлось снять куртку, перед глазами мелькали имена, даты, фотоснимки, которые постепенно становились все лучше, а люди на них – все серьезнее, уже не такие безмятежно-счастливые, блокнот Нины заполнялся пометками, телефон – снимками страниц, и в голове постепенно начала оформляться заманчивая картина. Интересующие ее факты встречались далеко не в каждой газете, порой за несколько лет она не находила упоминаний, а после семидесятого года и вовсе ни одного, однако кое-какие выводы она сделала. Ей нужны были более ранние газеты. Только вот где их взять?

Закрыв последнюю страницу очередной газеты, датированной уже 1989 годом, Нина решительно встала и потерла глаза. Тут же встрепенулась и дремавшая над какой-то книгой Любовь Дмитриевна.

– Уже закончили?

Нина покачала головой, шагая взад-вперед. Ей всего-то двадцать три, а мышцы все равно затекли.

– Еще немного осталось, но, кажется, я сейчас усну, если продолжу, – соврала она.

Незачем показывать, что в ней плещет азарт. Она еще посмотрит, говорить ли о своей находке коллегам! Пусть идут по ложному пути, она сама раскроет это дело и принесет им разгадку на блюдечке. И тогда еще посмотрим, кто тут дитя горькое!

О том, что идти по ложному следу может она сама, Нина старалась не думать.

– Тогда, может быть, выпьем чаю? – предложила Любовь Дмитриевна. – У меня и печенье домашнее есть.

Нина почувствовала, что за горстку печенья готова поступиться своими принципами и вновь из вегана стать вегетарианкой. Ведь в нем наверняка есть и молоко, и масло, и яйца, но сейчас ей было все равно. Никого же не убили ради этого несчастного печенья, и хорошо.

Любовь Дмитриевна вынесла из-за ширмы старый электрический чайник, две чашки, коробку с сахаром и пакетик с печеньем. Не дожидаясь, пока остынет чай, Нина уже закинула одно печенье в рот.

– Вкусно? – с какой-то материнской любовью поинтересовалась библиотекарь, глядя на Нину с улыбкой и почему-то сочувствием.

– Божественно, – кивнула та с набитым ртом.

Печенье таяло во рту, крошилось на зубах маковыми крупинкам и было до безобразия сладким, но Нине казалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела. Остывший чай дополнил картину, и она была готова работать дальше. Вот только чай допьет – и сразу за работу.

– У вас красивая библиотека, – сказала она, просто чтобы порадовать отзывчивого библиотекаря.

И та действительно расцвела.

– Спасибо. Стараюсь, поддерживаю порядок. С одной библиотекой Краснокамска связь поддерживаю, они книги в дар принимают, иногда и нам что-то перепадает. Это весной, летом и осенью работы в деревне много, а зимой долгими темными вечерами многие захаживают. Телевизор у нас плохо тянет, несколько каналов всего, вот и читают. Предыдущий библиотекарь, Иван Семенович, упокой господь его душу, тоже следил. Мне хорошее наследство оставил. Он еще до войны здесь заведовал, потом с фронта сюда же вернулся.

– Так она старая? – искренне удивилась Нина.

– Ну да, до войны еще вместе со школой построили. Книги старые есть. На чердаке еще много всего валяется, может, если покопаться, и дореволюционные сокровища найдутся.

Нина закусила губу, стараясь не выдать радостного возбуждения.

– Так, может, на чердаке и газеты старые найдутся? Эти я уже почти все посмотрела, самые новые остались.