Сотканный мир

– Я не понимаю, что тогда случилось, Кэл, и, быть может, лучше мне и не знать. Но, – она подняла на него глаза, – раньше ты никогда не разговаривал во сне.

– А теперь?

– Все время. Говоришь с какими-то людьми. Иногда смеешься, иногда кричишь. Ты ведь был где-то, правда? Видел что-то, чего никто не видел?

– Я об этом говорил во сне?

– И говорил тоже. Но, прежде всего, ты так выглядишь. Понимаешь?

Сказав это, она снова уткнулась в журнал, перелистывая страницы.

Кэл вздохнул. Она так добра с ним; нужно попытаться ей объяснить, как это ни тяжело.

– Хочешь, чтобы я рассказал?

– Хочу.

– Ты не поверишь.

– Все равно расскажи.

Он кивнул и начал рассказ с самого начала:

– Я видел Страну чудес...

4

У него ушло больше часа на то, чтобы изложить ей в общих чертах то, что случилось с тех пор, как голубь вылетел из голубятни. Она слушала внимательно, иногда поглядывая на него, но в основном глядя в окно.

Когда он закончил, она долгое время молчала.

Наконец он сказал:

– Я же предупреждал, что ты не поверишь.

– Разве это важно?

– Да. Для меня важно.

– Но почему?

– Потому что я не хочу оставаться один.

Она улыбнулась и подошла к нему.

– Ты не один, – сказала она, и больше слов не требовалось.

* * *

Позже, когда они уже засыпали, она спросила:

– Ты любишь ее? Сюзанну?

Он ждал этого вопроса.

– Да. Не знаю, как это объяснить, но это так.

– Я рада, – прошептала она. Кэл не знал, правда ли это, но тоже был рад.

* * *

Потом они об этом больше не говорили. Ее отношение к нему не изменилось; она как будто выкинула из головы все, что он ей рассказал. Она так же приходила каждый день. Иногда они занимались любовью, с переменным успехом.

Лето прошло незаметно, и, не успели на щеках Джеральдины появиться веснушки, как уже наступил сентябрь.

5

Осень – лучшее время года в Англии, и эта осень, пришедшая в шлейфе теплых дождей, не была исключением. Город словно вернул былую таинственность под синими тучами, среди которых белыми штрихами метались прилетевшие с моря чайки.

Видя Королевство во всем его блеске, Кэл приободрился. Все чаще ему виделись среди туч знакомые лица, а в шорохе дождя за окном слышался неведомый код.

Он вспомнил про Энтони Вирджила Глюка, охотника за аномальными явлениями, и даже думал связаться с ним. Но время шло, а он лишь смотрел на небо, днем и ночью. Он даже приобрел маленький телескоп и наблюдал созвездия и галактики. Это был иной мир, не такой яркий, как Фуга, но не менее чудесный.

А в середине октября (точнее, 18-го, или, еще точнее, утром 19-го) ему снова начали сниться кошмары.

II Встречи

1

Через восемь дней после гибели Фуги остатки Четырех Семейств – не более сотни Чародеев, – собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию. Хотя они выжили, радоваться было нечему. С исчезновением Сотканного мира они лишились своих домов, имущества, а многие – своих любимых. У них остались только чары, да и те сильно ослабли и никого не утешали. Чары не могли ни воскресить мертвых, ни скрыть их с глаз Королевства.

Так что же им делать? Одна из партий, возглавляемая де Боно, предлагала открыться людям. В самом деле, безопаснее всего в человеческом мире было находиться на виду у всех. Но многие возражали, говоря, что скорее умрут, чем станут просить милости у Кукушат.

Сюзанна не знала, кто из них прав. Конечно, многие люди отнеслись бы к Чародеям с интересом и сочувствием, но сколько это сочувствие продлится? Месяц, год? А потом про них забудут, и они вновь станут мишенью.

Споры разгорались все жарче. Один из собравшихся, мужчина с серым усталым лицом, предлагал в первую очередь отомстить Шэдвеллу.

– Нам все равно конец, – говорил он. – Так посмотрим напоследок, как подохнет эта сволочь.

Раздались голоса, протестующие против такой обреченности, но мужчина, повысив голос, продолжал:

– Мы все умрем. Так не лучше ли успеть отомстить тем, кто это с нами сделал?

– Мне кажется, сейчас не время для вендетты, – сказал Нимрод. – Нужно подумать о будущем.

Некоторые иронически засмеялись, но всех заглушил голос мстителя.

– Какое будущее?!Погляди на нас! – все потупились; они знали, что представляют собой жалкое зрелище. – Мы последние из Чародеев. У нас не будет потомков, и вы это знаете. Так что хватит болтать о будущем.

– Но это не так, – попробовала возразить Сюзанна.

– Тебе легко говорить.

– Заткнись, Хэмел! – крикнул Нимрод.

– И не подумаю!

– Она здесь, чтобы помочь нам.

– Хватит с нас ее помощи! – взвизгнул Хэмел.

Многие поддержали его пессимизм.

– Она Кукушонок! – закричал кто-то. – Пусть убирается к своим и оставит нас в покое!

Сюзанне жутко хотелось и вправду уйти, чтобы не выслушивать оскорбления. Но она должна была остаться, ради Нимрода, де Боно и других, кто сохранил еще здравый смысл. К тому же она понимала, что в их словах есть доля истины. Она потеряла только свою мечту; они потеряли весь мир.

Новый голос вмешался в спор. Она удивилась, услышав его: это была Аполлина.

– Я не собираюсь идти на смерть ради кого-либо, – сказала она. – И особенно ради тебя, Хэмел.

Она напомнила Сюзанне Иоланду Дор в Доме Капры. Всегда находилась женщина, защищающая жизнь.