Сотни украденных жизней

– Я представил всё. Судя по легенде, сразу после смерти моего отца проклятье бы перешло от директора к моему брату. Если директор всё ещё молод и продолжает убивать – то значит мой отец жив. Или проклятье перешло к брату, которого здесь нет и который не мог его передать. Ну последний вариант – наш враг уже давно лишился силы проклятья и скоро опять станет старым.

Ещё я думаю, что мне надо попасть в дом моего дедушки. Единственный вариант сейчас – пешком.

– Не тебе, а нам.

– Ты уверена? Я же всё-таки по пути туда стал призраком.

– Это наше общее расследование.

– Тогда завтра?

– Нет, в воскресенье.

– Почему?

– В воскресенье и всё.

– Ладно, как хочешь. И ты должна мне побольше рассказать о том призраке, который что-то знает. Нам нужно узнать от него что-нибудь.

Я кивнула и рассказала ему всё с нашего первого знакомства. Периодически Давид перебивал меня и спрашивал: "Вот прям так и говорит?", "Вот прям так и делает?" Было понятно, что Дима ему очень не нравился.

– Хорошо, я всё про вас понял. Бери книгу, пошли.

– Что ты понял? Куда идти?

– Спрячем книгу, я всё прочёл и не хочу, чтобы она хранилась у тебя.

– Я взяла её и пошла за ним. Мы прошли мимо детского сада, здание которого сами работники недавно разукрасили всеми цветами радуги, чтобы выглядело не так грустно. Потом – мимо гаражей, где я постоянно оглядывалась. Уже скоро мы оказались около небольшого деревянного двухэтажного домика, где никто не жил. Несмотря на заброшенность, разбитые стёкла и разбросанные вещи бывших хозяев, дом не выглядел жутко, скорее вызывал уважение своим гордым одиночеством. Возможно поэтому, здесь не тусовались криминальные подростки. Я подумала, что это было самым лучшем решением, чтобы спрятать книгу.

Давид медленно открыл маленькую деревянную дверь в подъезд и убедился, что козырёк не упадёт.

– Ты ведь боишься пауков?

Я сильнее прижала книгу к себе и испуганно кивнула.

– Тебе тогда лучше закрыть глаза.

– Если там пауки – я не пойду. – решительно сказал я и протянула Давиду книгу.

Он взял её и указал мне на окно – я к нему подошла. Давид зашёл внутрь, и я видела его просвечивающий силуэт через стекло. Он поднял одну доску в полу, положил книгу туда, присыпал её землёй и опустил пол.

– Всё готово! Теперь это только наш общий секрет. – сказал он сразу после того, как вышел.

Давид проводил меня обратно к дому.

– Что ты будешь сейчас делать? – спросила я.

– Пойду домой.

– А дальше? Что ты вообще обычно делаешь?

– Сейчас я продолжаю учиться в свободное время, прохожу то, что должен был по программе.

– Зачем?

Он рассеянно пожал плечами.

– Честно, не знаю. Возможно, это помогает мне сохранять какой-то свой нормальный распорядок. Если бы я не занимался, то постоянно бы страдал от своих мыслей. – он ненадолго прервался не находя слов. – Знаешь, сразу после всего произошедшего я забыл про все свои обыденные дела, и весь мир для меня перевернулся, встал вверх дном. Потребность в еде и сне отпала – появилась пропасть из свободного времени, но я не находил ничего лучше, чем просто шляться по городу или полностью теряться в мыслях. Сейчас стало немного легче.

– Я рада, что легче. – улыбнулась я, а он начал отходить от моего дома.

Мама уже давно ждала меня, и мы сели обедать.

– Как прошёл день в школе? – робко и непривычно спросила она.

– Отлично. Очень хорошо. Учителя попросили меня принести записку от тебя за пропущенные дни, не напишешь?

Она кивнула.

– Спасибо. И ещё, я завтра днём пойду в гости к подруге.

– Расскажешь о ней? Как она учится?

– Она отличница, учителя её очень любят за скромность и старательность. Да и класс тоже уважает.

Я могла бы добавить, что всё это было лишь до недавнего времени, но не видела смысла.

– Тебя, наверное, тоже любят, если у тебя такая подруга.

– Нет, меня не замечают.

– Меня тоже и в школе и в институте не замечали. – по лицу было видно, что она рада найти в нас сходство, хоть и не самое приятное.

– И почему тебя не замечали?

– Я одевалась скромно, никогда не ходила гулять с кем-то. Твои бабушка с дедушкой многое мне запрещали. Очень многое.

– Но ты же всё выполняла, а значит, была хорошей дочерью. Тогда почему они не приняли нас обратно, когда отец умер?

У мамы затряслись руки и она выронила вилку на пол. Я нагнулась, чтобы помочь.

– Я сама уберу, кушай. – сказала мама, и я продолжила есть в тишине.

На следующее утро я как обычно встала рано, потому что была в предвкушении дня. Я подумала, что Алина могла написать мне что-то вчера, поэтому залезла на комод в надежде поймать соседский интернет. С трудом, но страница обновилась. Сообщений не было, значит всё оставалось в силе.