Сотня золотых ос (СИ)

Странно, что она вообще поняла, что он говорил — Марш казалось, что она просто слушает голос.

Она молча кивнула. Даже смогла улыбнуться. Ей нравилось когда люди сами придумывали истории и отговорки.

Оса. Эфир. Серебряная и синяя ачивка сгущается, сгущается на экране и над ее ладонью, а она смотрит, и вдруг понимает, что смотрит не так.

Манжета снова сжалась, и Марш незаметно погладила себя по запястью, отдавая команду. Острый клювик иглы безошибочно вошел в вену и тут же скрылся, впрыснув треть положенной дозы.

И оса растворилась в пронизанной зеленью темноте зала «Тихушки», а Марш вспомнила, какие слова нужно говорить.

Она не стала просить у манжеты полную дозу. Нужно сосредоточиться, как Леопольд учил. На чем-то настоящем, близком.

От ворота пальто пахло дымом. Ненастоящим.

А были звуки, настоящие — хруст пластика, вой пламени, визг сигнализаций. И запах — гарь, раскаленный бетон над холодным синим пустырем. Запах горючего, пропитавшего ветошь — Марш всегда полагалась на то, что нельзя отследить и опознать, что легко достать и можно изготовить дома.

Сейчас так почти никто не делал. Все полагались на технологии. Цифровой терроризм давно был проблемой куда серьезнее, чем редкие подрывники, сумевшие изготовить, пронести через десятки охранных систем и заложить самодельную бомбу. А те объекты, где не было охранных систем, казалось, вообще никого не интересуют. Люди словно забыли, что есть проверенные способы.

Те, что пахнут дымом.

Хакерские атаки, захват аватаров и аккаунтов, взлом голосовых помощников — вот как сейчас пытались писать историю. Короткий инфоповод, льдинка в кружке кипятка. Обнуленные рейтинги, и фотографии побелевших фарфоровых трупов, обличающие посты, сенсационные подробности — такие протесты и их последствия жили в Сети не дольше пары минут. Потом их заваливало рекламой, обзорами, голографическими котами и глупыми шутками. Люди, может, помнили хакерские атаки чуть дольше — на пару часов.

Марш подняла лицо от воротника и попыталась сосредоточиться на сидящих за столом.

Даффи загремел в «Сад-за-оградой» за манипуляции с чужим аватаром — кажется, пытался проверить свою девушку, задавая вопросы от имени ее отца. Аватар был дорогим, а его взлом — сложным, поэтому Даффи мог попасть на очень крупный штраф, но он вовремя обратился в «Сад», заявив, что хочет исправиться. Его рейтинг заморозили на период реабилитации, но Даффи исправляться не захотел.

Освальд был единственным, кто попал в «Сад» за драку. Не в сети, не в чужом конвенте, и даже сносного повода для драки не нашлось — просто случилась попойка, пьяный кураж и под утро приятель Освальда свисал с общественного балкона и истерически слал репорты и сигналы о помощи, а Освальд держал его за ноги и грустно рассказывал что-то про одиночество в толпе.

Иви жила с мальчишкой, который вел конвент почти на десять тысяч посетителей. Мальчик с удовольствием показывал всем красивую подругу, рассказывал трогательные истории о семейной жизни, и красивая подруга накопила неплохой рейтинг на очках симпатий. Марш посмотрела старые записи с того конвента — розовые диванчики, Иви со смазливым мальчишкой в одинаковых пижамах пьют какао из одного бокала, Иви испекла кривой корж, залитый блестящим синим сиропом, мальчик подарил ей подвеску-сердечко. Парные голографические татуировки, фотографии «моя прелесть уснула» до того, как «прелесть» начнет пускать слюни в подушку. Это все не могло кончиться иначе — мальчишка нашел еще одну прелесть, а Иви, на что была заторможенной, все-таки родилась в Дабрине, и вместо того, чтобы сделать из измены инфоповод и лишить мальчишку симпатий аудитории, выпила полбутылки «коктейля спиртового ароматизированного виски», поплакала и сломала сожителю руку.

Такие преступления Марш не устраивали.

Ей нравились настоящие вещи. Огонь нравился. И витражи.

«Хватит смеяться, сука!»

— И что превратит поджог… в акцию? — На лице Даффи наконец-то появилась ухмылочка, и Марш вдруг поняла, что он глупо проулыбался все прошлое собрание потому что боялся. И все равно пришел.

— Ты хочешь кого-то… убить? — последнее слово Иви прошептала, будто боялась, что ее услышат. Что слово «убийство» просочится через рассеивающие волны, звуконепроницаемое поле и оглушающую музыку.

— Нет, — честно ответила Марш. — Просто взорвать здание.

— Какое? — наконец спросил Освальд.

— Потом, — поморщилась она. — У меня есть несколько вариантов, надо все проверить. Обещаю только, что оно будет нежилым, и по соседству жилых не будет.

На самом деле она точно знала, какое здание она собирается взорвать. Знала каждую трещинку в его стенах, каждую складку малиновой драпировки, каждый изгиб черной решетки. И только об этом здании она не могла сказать до того, как будет заложена взрывчатка.

Даффи хмыкнул.

— А чего? Мне казалось, тебе жилой квартал взорвать — как почесаться.

— Горючки не хватит, — равнодушно сказала Марш.