Сотня золотых ос (СИ)

— Аве Аби, ты злишься? — спросила она, подбирая с пола ядовито-розовую футболку.

— Я не умею злиться. Обработать запрос «изобразить злость»? — проскрипел Аби, и в его голосе Бесси послышалась добрая усмешка.

— Неа, — широко улыбнулась она. — А покажись, покажись, а?

— Обрабатываю запрос, — бодро ответил он.

Бесси редко завидовала тем, из Старшего Эддаберга. У нее все было, чего она хотела — чай, шоколад, картинки на стенах. Изменяющаяся краска для волос, из-за которой у нее каждый день был новый цвет — сегодня вот лавандовый, а ей нравился лавандовый. Доступ в социальную библиотеку и виртуальный кинозал — иногда Аби читал ей истории или советовал фильм, иногда она сама щурилась в наладонник, и буквы складывались в историю.

У нее даже были виртуальные очки, почти новой модели — три года назад прислали в боксе на Брейс. Когда ей надоедали картинки, можно было надеть очки, выбрать локацию и подолгу сидеть в лесу, слушать птичек и даже погладить белку. В магазинчике на пятнадцатом этаже Бесси покупала распылители, которые были закреплены за каждой локацией, и тогда в ее комнате даже пахло лесом.

Или морем — смотря чего она хотела. Конечно, Бесси не знала, как пахнет в лесу или на море, но верила, что ее не обманывают. В лесу пахнет кондиционером для белья, кремом для рук и зеленью с редких уличных газонов. На море пахнет йодом, почти как из пузырька, и горячим воздухом из-под аэробусов.

В общем, все у Бесси было. Никогда Бесси не завидовала тем, в Среднем и Старшем Эддаберге, а все же иногда завидовала — уж наверное у них Аби появлялся легко и просто, и можно с ним разговаривать сколько угодно!

Аби наконец включил проектор. Бесси торопливо вытянула руку, и Аби на несколько мгновений появился перед ней — почти без помех, только совсем прозрачный.

— Вытяни руку, — торопливо попросила она.

Аби улыбнулся и застыл. Он был красивый — черноволосый, смуглый, с такими черными хитрыми глазищами и носом с горбинкой. Такие мальчики жили на тридцатом этаже, они говорили со странным акцентом и были очень любезны, хотя иногда свистели ей вслед. Бесси не обижалась — она толком не понимала, что значит свист, но они были похожи на Аби, а значит, точно были милыми ребятами.

Аби наконец начал медленно поднимать руку. По голограмме пошли частые помехи, и Бесси торопливо коснулась его ладони — то есть, конечно, воздуха, полного цветных искорок, из которых Аби состоял, — и сама отдернула руку.

— Скройся, — скомандовала она.

Ей не нравилось грубое слово, но на него Аби быстрее всего реагировал, а ей не хотелось долго его держать. Вдруг он как волшебный дух из сказки, который жил в светильнике, и ему тоже не нравился свет.

— Когда включат батареи? — спросила она, доставая из-под кровати синий жакет.

— Номер вашей заявки в очереди — 3983… 3998, — сообщил Аби.

— А почему упала ниже?

— Кто-то с рейтингом выше только что подал еще жалобу, — безжалостно ответил он. — Номер вашей заявки — 4001.

— Ну и ладно, — легко ответила Бесси. Ей не хотелось об этом думать. — А слон сегодня будет?

— В расписание голографической модели изменения не вносились, — ответил Аби, и Бесси показалось, что он говорит с облегчением.

Ну конечно, ему тоже не хочется ее расстраивать! Она сама задает глупые вопросы.

— Давай слова, — потребовала она, нажимая кнопку у двери.

— Слово дня — «мушкет», — начал Аби. — Старое оружие, называемое «огнестрельным»…

Дверь опять заклинило. Иногда Бесси представляла, что дверь вообще не откроется, и она останется сидеть с Аби в синем мерцании своих лампочек. Они будут есть шоколад, смотреть кино в виртуальных очках и постоянно отправлять жалобы, которые будут опускаться все ниже, пока кто-нибудь с рейтингом еще меньше, чем у Бесси на что-нибудь не пожалуется.

Она так увлеклась этой фантазией, что не заметила, как дверь с тихим шорохом отъехала в сторону, впуская в комнату белоснежный свет коридора.

Белоснежный свет перечеркивала тень

— Бесси? — раздался мрачный голос. — Ау, ты здесь?

Бесси подняла глаза и широко улыбнулась. Аби перестал рассказывать ей про мушкет, а она все равно не поняла, что это за штука.

— Марш! Привет-привет, заварить тебе чай?

Марш тоже была хорошая. Все говорили, что злая, а Бесси знала — хорошая. Она была из крыла тех, расселенных из реабилитационного центра. Говорили, она туда за что-то нехорошее попала, за преступление, еще она гадости всем говорила и ей еще в центре обещали, что как только она выйдет, на нее столько жалоб накидают, что Марш трех шагов от ограды не отойдет и рухнет замертво. Марш на эти рассказы только смеялась, Бесси тоже смеялась — наверное, это была шутка. Бесси плохо понимала некоторые шутки.

— Нет, — мрачно ответила она.

Из-под ее воротника выползла голографическая татуировка — золотая саламандра. Нарисовала узор на щеке и замерла, раскрыв пасть. Прямо у голубой мерцающей повязки, закрывающей глаз. Вот такая была Марш — один глаз красный, а другой — голубое светящееся пятно.

— Слон вечером, вечером придет, — уточнила Бесси, немного растерявшись.