Сотник

Потянулся к кувшину. Налил пенящееся пиво в высокую керамическую кружку и отпил добрый глоток. Хорошо-о. В меру прохладное и… вкусное, йолки!

— Вот ты, батя, на нее все косишься, а она, между прочим, к тебе со всем уважением. Иначе как Архипом Алексеевичем не величает. Даже когда мы одни. Ну любит она меня, батя. Понимаешь? Любит. Да только любовь та лишь воровской быть и может.

— Ну а ты ее? — успокоившись, поинтересовался отец.

— А я ее уважаю, батя. И если еще раз намек от тебя услышу, что она подстилка иль шлюха, не обессудь.

— Что, опять на отца руку поднимешь? — вздернул бровь Архип.

— Повзрослел, чай. Ветер в голове уж не свищет. Уйду я, батя. На этот раз взаправду уйду.

— Уйдет он. Вот ты о ней печешься, а она тебя подле себя держит и семьей обзавестись не дает. А мы с мамкой уж внуков хотим.

При этом Ивану где-то даже совестно стало. Ведь есть у них внучка. Но об этом лучше помалкивать. И уж тем более в свете того, что на княгиню повадились охотиться иезуиты. Эти твари на любое грехопадение пойдут ради достижения своих целей.

— Да не запрещает она мне ничего. Захочу жениться, тут же расстанемся. И о том меж нами уговор есть, — пояснил Иван.

— Так чего же ты тогда, сукин ты сын… — начал было возмущаться Архип.

— Батя, я твой сын. Твой и матушкин, — оборвал его Иван. — Думал бы наперед, что говоришь. А что до женитьбы, то не хочу я пока жениться. Не встретил ладу свою. И хватит о том. Расскажи лучше, как у вас тут дела? — Сделал очередной глоток, откинулся на бревенчатую стену дома и повернул голову к отцу.

— А чего рассказывать. Трудимся понемногу, — оглаживая бороду, удовлетворенно произнес Архип.

В настоящее время на подворье появился еще один цех, вставший параллельно первому, в котором осталась механическая мастерская. Второе здание полностью ушло под оружейную. Конечно, прежнее колесо все это богатство не могло потянуть, несмотря ни на какие редукторы. Так что выставили еще парочку колес. Но о дальнейшем росте при таком приводе говорить уже не приходилось.

Ну и совершенно отдельно расположились сталевары. Объемы у них так себе. Скромные. Но хватало и на свои нужды, и на продажу. Это Карпов-старший рассудил, что нечего прибыльному делу простаивать. Приставил к нему четверых, вот они и трудятся.

Другая парочка, и столь же обособленно, занята производством карбида. Лампы и фонари получают все большее распространение, а потому потребность в топливе только растет. Но пока и эти двое вполне управляются. Причем с легкостью. Так что о расширении сейчас говорить не приходится.

По совету Ивана Архип делился наукой с работниками только в части, касающейся конкретного вопроса. Умевший работать на токарном станке на своем месте и трудился. Все, что выходило за эти рамки, его уже не касалось. А еще каждый работник клялся на образах хранить тайну преподанной ему науки.

Смешно? Для современников Ивана Рогозина — возможно. Но только не для нынешнего времени. Тем более что Архип вовсе не собирался доверяться принятым мерам. Иван доподлинно знал, что работники мастерских регулярно доносили друг на друга. Само собой, это обходилось в лишнюю копейку, но отец предпочитал платить, справедливо полагая, что прижимистость в этом вопросе может обойтись куда как дороже.

— Снова заказ от казны, на этот раз на тысячу кремневых пищалей, — тем временем продолжал рассказывать Архип. — Надлежит поставить до Рождества будущего года. Слышь, приходили тут из Немецкой слободы да из этой, Академии наук. Мол, расскажи-ка, мил-человек, как это у тебя так споро получается пищали ладить.

— А ты?

— А я послал их куда подальше. Да велел Серафиму раздобыть еще полдюжины щенков позлее.

Говоря это, Архип скосил взгляд на сына. Был за тем грешок, когда он раскрыл секрет сразу нескольким кузнецам и тот пошел гулять по Москве.

— Батя, не гляди ты так на меня. С тем булатом я все верно сделал. Вот вцепился бы ты в него — и по сей день сидел бы в своей кузнице, от клинка к клинку перебиваясь.

— С тем уж давно все порешили и разобрались, — махнул рукой Карпов-старший.

— А с этим правильно и сделал, что взашей погнал, — поддержал его сын. — И вообще, надо оружейную мастерскую в Москве сворачивать. Больно много охотников до чужих секретов.

— Ага. Свернешь ее, как же. А заказ казенный. За него ить спросят.

— Так мы заказ тот выполним. Как есть выполним. И мастерскую закрывать не станем. Просто начнем тут иное ладить. Взамен же целый оружейный завод построим. Но не здесь, а в Дедилово. Знаешь такое?

— Хаживал мимо. А чего это нам с Москвы съезжать-то?

— А там, батя, железная руда есть. Вот прогуляюсь со знающими людьми, пощупают они, оценят, а там и решение примем.

— А ну-ка, толком давай сказывай.

— Можно и толком…

Рассказ Ивана затянулся. По сути, там и говорить-то особо нечего, но от Архипа отбрехаться общими фразами не получилось. Тому требовались не просто подробности, но все раскладки. Сколько потребно, куда да отчего это они должны так задешево отдавать металл, радея за казну, тогда как о них, горемыках, никто не задумывается.