Сотовый

Такое знаменательное событие, как подъем царицы тропиков, представлял проблему для Райана, так как мог состояться лишь в будущем. В настоящем же гигантский горшок явно поджидал Райана на аварийной полосе, и тот в свою очередь стремительно несся ему навстречу, как человек, у которого назначено свидание с судьбой, и он боится на него опоздать.

Он тормознул обеими ногами, как будто издали наблюдая, что орет благим матом и что скрип колес его «бронко» перешел в невыносимый визг. Он еще никогда не использовал так жестоко свои тормоза, — черт, даже весельчак в своем звукоизолированном «мерседесе» должен услышать что-нибудь и понять, что пора сделать перерыв в своем разговоре.

И вдруг безо всякого предупреждения пальма взмыла вверх.

Перед широко раскрытыми от ужаса глазами Райана она одним плавным и грациозным движением поднялась вверх, позволяя «бронко» продолжить свой слалом сквозь место, где красавица стояла секунду назад. Райан не мог ничего сделать, только наблюдать надпись «Городская собственность Лос-Анджелеса» на дне горшка, который в считанных дюймах пронесся над его головой.

Он заставил себя пошевелиться и снова взяться за дело. «Тихонько отпусти педаль тормоза, — нашептывал ему мозг. — Хватит заниматься слаломом, поезжай прямо».

Он понял, что все сделал правильно. «Бронко» вернулся под его контроль. «Это замечательно», — спокойно проинформировал мозг. Теперь у серого вещества есть время, чтобы сконцентрироваться на более важных вещах. Например, на школе Ваймена, которая быстро возникала справа.

Он резко затормозил и пролетел мимо информационного щита, сообщающего, что это «Частная школа Ваймена для мальчиков» и много чего еще, что невозможно прочитать из двигающегося автомобиля.

— Сколько у нас времени? — спросила его женщина, когда он выбрался из машины и побежал к главному зданию.

Райан взглянул на часы: час сорок четыре. Было наивно думать, что они спешат.

— Одна минута, — ответил он ей.

— Беги к главному зданию, — сказала она. Ее голос, по-прежнему напряженный, стал менее дрожащим, более собранным, каким, по мнению Райана, и должен быть голос учителя. — Его класс в левом крыле.

Впервые за это время его лихорадочная деятельность обрела какой-то ощутимый смысл. Он начал значительно лучше представлять себе эту женщину: кто она такая, что из себя представляет.

Он мог сказать, что человек, с которым говорит по телефону, — это кто-то с нормальной жизнью, с семьей, с друзьями и коллегами по работе. У него есть свои увлечения, например мороженое, или просмотр фильмов Хамфри Богарта, или, чем черт не шутит, прогулки по пирсу в Санта-Монике.

Может быть, она часто бывает там? Может быть, она любит ходить туда со своими детьми в выходные? Может быть, они так часто появляются там и столько раз шагали мимо, что, когда он увидит ее сына, тот окажется удивительно знакомым?

Да, эта мысль была явно из разряда фантастики. Но не более нелепой, чем вьетнамский карикатурист, идущий на ученую степень по философии.

— Хорошо, — сказал Райан телефону. Он преодолел длинный вестибюль, надеясь, что движется в правильном направлении. — Как зовут твоего ребенка?

— Рикки, — ответила она.

— Какой Рикки?

— Мартин.

Райан споткнулся.

— Рикки Мартин? Ты назвала ребенка Рикки Мартином?

Ее строгий тон заставил Райана понять, что он не первый спрашивает ее об этом.

— Он родился раньше, чем певец стал…

— Забудь, — перебил он ее. — Как он выглядит?

«Черт, здесь ничего нет, кроме шкафчиков и стоек с приглашениями в шахматный клуб. Где они прячут свой знаменитый класс? В подземном бункере?»

— Ему одиннадцать лет, светлые волосы, зеленые глаза. Он невысокого роста для своего возраста, — говорила она, пока он пересекал вестибюль. Он вошел в следующее помещение и увидел, что оно такое же. — На нем легкая голубая куртка и брюки цвета хаки…

Как по заказу, группа мальчиков вышла из класса, который был немного впереди, негромко переговариваясь между собой. Райан остановился и уставился на них.

— Они все в легких голубых куртках и брюках цвета хаки!

Что было еще хуже, так это то, что все они были немного похожи внешне. Он подбежал к следующему классу и посмотрел в окно. Еще больше одинаково одетых маленьких мальчиков. О боже, ничто не могло облегчить его участь. Он хотел было расспросить Джессику о каких-либо других отличительных чертах мальчика, но тут орава детей влетела в зал, бросая на него любопытные взгляды.

Он остановился, схватил первого попавшегося малыша за руку и развернул к себе лицом.

— Рикки Мартин? — глядя пристально тому в лицо, спросил он.

Ребенок стал вырываться, его большие глаза стали огромными.

— Нет.

Райан отпустил его руку и повернулся к другому.

— А ты? Ты — Рикки Мартин?

Все мальчики качали головами и разбегались. Он расстроенно огляделся.

— Райан, иди в администрацию! — сказала вдруг Джессика. — Дай им телефон, и я расскажу, что происходит. Они сообщат в класс и тогда никого не отпустят!

Но прежде, чем Райан смог что-либо сделать, чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо и развернула к себе.

— Что вы здесь делаете, сэр?