Сотовый

Принимая все это во внимание, просто чудо, что она услышала какое-то шевеление впереди фургона. Оно было негромким по сравнению с истерическими воплями троих только что спасшихся от гибели. Значительно позднее Джессика оглянулась назад и скорее почувствовала, а не услышала движения человека, почувствовала его боль, злобу и ярость, его смертельное намерение буквально за секунду до того, как он выпрямился на сиденье, издал яростный, гортанный рев и наставил на них пистолет.

Вряд ли этот миг был продолжительным. Сейчас не было времени, чтобы винить себя за то, что слишком долго обнималась с Рикки вместо того, чтобы освободить всех, а это значит, что нужно было оттолкнуть сына, а потом убежать отсюда.

Многое могло пронестись у нее в голове, но на это не было времени. Просто не было. Как физическая величина оно отсутствовало. Оно пришло к полной остановке: нулю, пустоте. Человек наставил на нее пистолет, и стекло у водительского места взорвалось вдребезги.

Можно не согласиться с выражением «взорвалось», скорее разбилось. Но как учитель биологии она понимала разницу и знала, что моноксид дигидрогена — это вода, а не яд, что сто процентов влажности — это не дождь, а туман. Сейчас это было первое слово, пришедшее ей на ум перед лицом смерти, и она имела на него право.

Когда это случилось, Джессике показалось, что она видит все в мельчайших подробностях: каждый кусочек стекла, который попал в него, и пролетел мимо, все остальные кусочки, разлетевшиеся по сторонам. Как только он повернул голову, в тот же момент меж глаз ему въехал чей-то кулак.

Человек даже не успел упасть, дверь машины открылась, и его с силой выволокли наружу. Джессика не видела, кто это сделал, но она знала, что больше некому, кроме Райана.

За всю его жизнь у него не болело в стольких местах одновременно. Но как только Райан вытащил ублюдка из фургона за его футболку (и кучу волос на груди, судя по ощущениям), все это стало не актуальным.

С точки зрения Райана, единственное, что сейчас было актуально, — это то, что он устроил самое жестокое битье сукиного сына за всю его продажную, грязную и убогую жизнь.

До сегодняшнего дня он ни разу никого не ударил. Он никогда даже не задумывался о том, чтобы кого-нибудь побить, кроме старого доброго Чада и Хлоэ, но их, конечно, не по-настоящему. Ребяческие школьные демонстрации огромного количества тестостерона не впечатляли ее, и он не хотел знать, что бы она подумала, если бы увидела его сейчас. Он просто вспомнил то, что этот ублюдок сделал Джессике и ее семье. Если бы Хлоэ знала об этом, она, вероятно, захотела бы собственноручно нанести несколько ударов, да и не только она.

«В этом случае, — думал Райан, молотя парня о стенку фургона, — все желающие выстроились бы в линию и ждали своей очереди». Прямо сейчас, здесь этот сукин сын принадлежал только ему.

Он смутно понимал, что переломал все кости в руке, посылая кулак сквозь окно. Он не переставал соображать, когда делал это. Просто у него не было времени. Он видел, что парень сидит и целится из пистолета, и было очевидно, что он нажмет на курок прежде, чем Райан успеет крикнуть «стоп!». Он выпустил на волю инстинкты, которые добавили в его мышцы много забойной силы.

Райан нагнул его и изо всех сил поддал коленом в живот. Именно тем коленом, куда его подстрелили. Он бросил ублюдка на землю и отступил. Его как будто ранили снова. Нога отказывалась держать его, и ему потребовались большие усилия, чтобы не потерять равновесие. Боль, которую он только что ощущал как-то отдаленно, теперь набросилась на него с утроенной силой. Он почувствовал, как каждая частичка его тела вступила в спор о том, какая из них приносит больше боли.

Райан похромал к фургону, чтобы опереться на него. Ярость, которая так легко заполнила тело, позволив почувствовать себя чуть ли не богом, теперь так же легко уходила. Он едва мог стоять.

И тут он видел ее, стоящую у задней части фургона, двери которой были раскрыты. Было ощущение, что над ней кто-то сильно поработал с тех пор, как он мельком видел ее в окне. «К тому же тот раз был первым и последним», — подумал он. Ирония судьбы. Он потратил целый день, чтобы спасти ее, он пережил море трудностей, а видит ее лишь второй раз в жизни.

Он сделала шажок в его сторону.

— Райан? — мягко спросила она.

Его боль немного поутихла, когда он ей улыбнулся.

— Джессика.

«Джессика».

Его голос вихрем носился внутри ее головы, многократно отражая звуки ее имени. Она не могла ни двигаться, ни говорить, ничего не могла делать, только смотреть. «Через что он прошел ради меня», — думала она, и эмоции клокотали у нее внутри. «Через что он прошел ради меня».

Но он просто мягко смотрел на нее, очень сильно напомнив ей Крэга и, с определенной натяжкой, Рикки, наверное, потому, что был очень юн. Юный герой.

В следующий момент она обнимала его, пытаясь найти правильные слова, чтобы поблагодарить его, и просто расплакалась, когда почувствовала, как его рука обняла ее. Другой он осторожно гладил ее волосы.

— Рад тебя видеть, — сказал он после небольшой паузы.