Сотрудник агентства "Континенталь"

– Мне кажется, но гарантировать... Уиппл мог бы вам сказать больше. – Он обернулся ко мне. – Это тот человек, который открывал вам дверь сегодня вечером. Слуга отца. Он точно должен знать, что ему принадлежало.

Один из детективов направился к телефону, чтобы сразу же вызвать Уиппла.

Теперь я начал задавать вопросы:

– Не отсутствует ли здесь что-либо такое, что ваш отец всегда носил с собой? Что-нибудь ценное?

– Мне кажется, все на месте. Все, что он мог иметь при себе, лежит здесь.

– В котором часу он вышел из дома сегодня вечером?

– Около половины восьмого. Может, даже и в семь.

– Вы знали, куда он направлялся?

– Он не говорил мне, но я полагаю, что к мисс Декстер. Лица детективов вдруг прояснились, а глаза стали внимательными. Думаю, и со мной произошло то же самое. Встречается немало насильственных смертей, в которых не замешаны женщины, но очень редко это бывает при убийствах подобного типа.

– Кто такая мисс Декстер? – тотчас перехватил инициативу сержант.

– Она... – Чарльз Гантвоорт запнулся, – ну, в общем, отец был очень дружен с ней и ее братом. Обычно он навещал их... ее несколько раз в неделю. Честно говоря, я подозреваю, что он хотел на ней жениться.

– Кто она такая и чем занимается?

– Отец познакомился с ними обоими примерно полгода назад. Я встречался с ними пару раз, но не могу сказать, что хорошо их знаю. Мисс Декстер, ее зовут Креда, это девушка, лет, по-моему, двадцати с чем-то, ее брат Мэдден года на четыре старше. Он сейчас в Нью-Йорке или по дороге в Нью-Йорк, где должен провести какую-то финансовую операцию по поручению отца.

– Отец говорил вам, что собирается вступить с ней в брак? – О'Гар уцепился за женскую линию.

– Нет, но было хорошо видно, что он сильно... гм... влюблен. Несколько дней назад, на прошлой неделе, мы даже обменялись мнениями по этому вопросу. Нет, не поссорились, просто обменялись мнениями. Из его слов я понял, что он готов жениться на ней, и испугался.

– Что значит «испугался»? – поймал его О'Гар на слове.

Бледное лицо Чарльза Гантвоорта слегка покраснело. Он смущенно кашлянул.

– Мне бы не хотелось бросать тень на Декстеров. Не думаю... уверен, что они не имеют ничего общего с тем, что произошло. Но не могу сказать, что они мне нравятся... я их не люблю. Я считаю их... ну, не знаю... может, они охотятся за деньгами? Отец не был сказочно богат, но капитал имел значительный. И хотя на здоровье он не жаловался, но все же ему было уже пятьдесят семь, – достаточно много для осознания того, что Креда Декстер больше интересуется его состоянием, чем им самим.

– А что с завещанием вашего отца?

– Последнее, о котором мне известно – оно было составлено два-три года назад, называет наследниками меня и мою жену. Адвокат отца, мистер Мюррей Абернети, наверное, мог бы вам сказать, были ли потом еще какие-нибудь приписки, но я в этом сомневаюсь.

– Ваш отец удалился от дел?

– Да. Примерно год назад он передал мне свою импортно-экспортную фирму. Кое-где у него были еще вклады, но активной работой он уже не занимался.

О'Гар сдвинул на затылок свою шляпу деревенского констебля и некоторое время задумчиво чесал конусообразную голову. Потом посмотрел на меня.

– Хочешь еще что-нибудь спросить?

– Да. Вы слышали когда-либо, чтобы отец или кто другой говорил о некоем Эмиле Бонфий?

– Нет.

– Не вспоминал ли ваш отец, что получил письмо с угрозами? Или что в него стреляли на улице?

– Нет.

– Он был в Париже в 1902 году?

– Вполне возможно. Отец каждый год бывал за границей, пока не удалился от дел.

Затем мы отвели Гантвоорта в морг, чтобы он увидел отца. Это оказалось не очень приятным зрелищем даже для меня и О'Гар а, а ведь мы знали убитого весьма поверхностно. Я запомнил его как невысокого жилистого мужчину, всегда элегантно одетого, который двигался с упругостью значительно более молодого человека.

А теперь он лежал с головой, превращенной в кровавое месиво.

Мы оставили Гантвоорта у тела отца, а сами отправились пешком обратно в здание суда.

– Что это за старая история с Эмилем Бонфий в Париже в 1902 году? – спросил сержант-детектив, как только мы вышли на улицу.

– Сегодня днем покойный позвонил в наше агентство и сообщил, что получил письмо с угрозами от некоего Эмиля Бонфий, с которым у него было столкновение в Париже в 1902 году. Он сказал также, что этот Бонфий стрелял в него вчера на улице. Просил, чтобы кто-нибудь от нас встретился с ним сегодня вечером. Он поставил условие – ни в коем случае не извещать полицию, заявил, что предпочел бы принять смерть, чем допустить, чтобы эта история стала достоянием гласности. Вот и все, что он сказал по телефону, и вот почему я оказался под рукой, когда Чарльз Гантвоорт получил известие о смерти отца.

О'Гар остановился посреди тротуара и тихо присвистнул.

– Вот тебе раз! – воскликнул он. – Подожди, я тебе кое-что покажу в отделении.