Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

Когда он кончил привязывать меня и отступил на шаг, чтобы полюбоваться моим видом, я услышал, как легко затворилась парадная дверь, а потом — легкие шаги над головой.

Хук посмотрел в направлении шагов, и его маленькие, водянистые глазки смягчились.

Портьеры шевельнулись, как будто за ними кто-то стоял, и я услышал уже знакомый мне звонкий женский голос:

— Что?

— Иди сюда.

— Лучше не надо. Он…

— К черту его! Иди! — рявкнул Хук.

Она вошла в комнату, и в свете торшера я увидел девушку лет двадцати двух, стройную и гибкую, одетую на выход — только шляпку она держала в руках. Свежее личико обрамляла масса огненно-рыжих волос. Серые, как дым, глаза — прекрасные, но слишком широко расставленные, чтобы вызывать доверие, — с насмешкой поглядывали на меня. Ее алые губы посмеивались, приоткрывая острые, как у зверька, зубы. Она была красива, как дьявол, и вдвое опаснее.

Она смеялась надо мной — толстым типом, связанным, как овца, с углом зеленой подушки во рту.

— Чего ты хочешь? — спросила она урода.

Он говорил шепотом, ежеминутно с беспокойством поглядывая вверх, откуда продолжали доноситься звуки мужских шагов.

— Что скажешь насчет того, чтобы вывести его из игры?

Веселье исчезло из ее дымчато-серых глаз; она, видимо, принялась за калькуляцию.

— У него сто тысяч, одна треть принадлежит мне. Неужели ты думаешь, что я прохлопаю такой случай? Наверное уж нет! А если нам захватить все сто тысяч, а?

— Как?

— Предоставь это мне, беби. Ты пойдешь со мной, если я получу все? Знаешь, с тобой я всегда буду хорошим…

Девушка усмехнулась, как мне показалось, пренебрежительно, но ему, видимо, это понравилось.

— Ты говоришь, что будешь со мной хорошим, — сказала она, — но послушай, нам это не удастся, если ты не прикончишь его. Я его знаю! Если он будет в состоянии добраться до нас…

Хук облизал губы и окинул взглядом помещение. По всей вероятности, ему вовсе не хотелось иметь дело с обладателем британского акцента. Жадность, однако, оказалась сильнее страха.

— Я сделаю это, — буркнул он. — Я его сделаю. Но ты-то говоришь серьезно? Пойдешь со мной, если я его прикончу?

Девушка протянула руку.

— Договор заключен, — сказала она, и он ей поверил.

Его мерзкое лицо разгладилось и порозовело; теперь оно явно выражало безграничное счастье. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. На его месте я тоже поверил бы ей — каждый из нас когда-нибудь позволял обманывать себя подобным образом, но глядя на это со стороны, связанный, я знал, что бочонок нитроглицерина был бы для него куда безопасней, чем эта девушка. Потому что девушка была очень опасна. Тяжелые времена наступали для Хука.

— Сделаем так… — начал Хук и, не договорив, оборвал фразу.

В соседней комнате послышались шаги. Из-за портьер мы услышали голос с британским акцентом, теперь уже несколько раздраженный.

— Однако это и в самом деле слишком! Я лишь на минуту оставил вас, а вы уже натворили дел. Эльвира, как тебе могло прийти в голову выйти сюда и показаться нашему детективу?

Страх на мгновение блеснул в ее глазах, а потом она сказала:

— Побереги нервы, а то еще больше пожелтеешь от страха. С твоей драгоценной шеей ничего не случится.

Портьеры раздвинулись, и наконец я вытянул шею, чтобы увидеть человека, благодаря которому я все еще оставался жив. Я увидел низенького толстого мужчину в плаще и шляпе, с дорожной сумкой в руке.

Потом на его лицо упал свет лампы, и я увидел, что это лицо китайца. Толстого, низенького китайца, одежда которого была столь же безукоризненна, как и его произношение.

— Цвет лица здесь ни при чем, — сказал он, и я только теперь понял смысл язвительного замечания девушки. — Речь лишь о здравом смысле.

Его лицо было желтой маской, а голос звучал так же бесстрастно и спокойно, как и до того, но было видно, что он тоже неравнодушен к чарам девушки, как и Хук, уродливый Хук. В противном случае ее болтовня не выманила бы его так легко из соседней комнаты. Однако я сомневался, что рыжая так же легко справится с этим англизированным азиатом, как с Хуком.

— Не следовало предоставлять возможность — продолжал китаец, — этому парню увидеть кого-нибудь из нас. — Он взглянул на меня своими маленькими матовыми глазками, похожими на два черных зернышка. — Не исключено, что он не знал никого из нас даже по описанию. Показаться ему — абсолютная глупость.

— Раны Христовы, Тай! — выкрикнул Хук. — Перестань скулить! Велика разница? Прикончить его и все дело!

Китаец опустил на пол свою сумку и покачал головой.

— Ты никого не убьешь, — процедил он, — или… Надеюсь, Хук, ты хорошо меня понял.

Однако Хук, скорее всего, не понял. Его кадык дергался, а я, с заткнутым подушкой ртом, еще раз (в уме) поблагодарил китайца. И тогда рыжая чертовка внесла в дело свою лепту.

— Хук всегда только болтает, — сказала она.

Мерзкая физиономия Хука покраснела при этом намеке на его обещание покончить с китайцем, он сглотнул еще раз, его глаза блеснули. Девушка держала его в кулаке.

Он шагнул к китайцу и, возвышаясь над ним на целую голову, смерил его угрожающим взглядом.