Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

— Довольно часто. Видите ли, я не так давно была замужем за мистером Эдвардом Комерфордом, и таким образом, нет ничего странного, что я пользовалась этим именем.

— Вы использовали это имя в Сиэтле недавно?

— Я подозреваю, — сказала она доброжелательно, — что Вы направляете разговор к рекомендациям, которые я дала Кунсу и его жене. Вы могли бы сэкономить время, сразу спросив об этом.

— Что же, — ответил я, — давайте так и сделаем.

В ее голосе не было ни единого штриха, который бы показал, что она говорила о вещах столь серьезных и важных, что могли бы привести к обвинению в убийстве. Таким тоном она говорила бы, например, о погоде.

— Когда мы с мистером Комерфордом были женаты, мы проживали в Сиэтле, он до сих пор там и живет. После развода я покинула Сиэтл и вернулась к своей девичьей фамилии. Кунсы были у нас в услужении, как вы могли бы выяснить, прояви желание. Вы найдете моего мужа, точнее, бывшего мужа, в Челси-Аппартментс, я думаю.

Прошлым летом, или в конце весны, я решила вернуться в Сиэтл. Правда состоит в том — я предполагаю, что мои личные дела все равно станут предметом широкого обсуждения — что я полагала, мы с Эдвардом сможем уладить наши разногласия. Таким образом я вернулась и сняла квартиру на Вудманси-Террас. Так как в Сиэтле меня знали как миссис Эдвард Коммерфорд, и поскольку я думала, что использование мной его имени окажет на него хоть какое-то влияние, я, живя там, пользовалась этим именем.

Также я позвонила Кунсам, на случай если Эдвард и я снова будем жить вместе. Но Кунсы сказали мне, что едут в Калифорнию, и я с удовольствием дала им отличную рекомендацию несколькими днями спустя, получив письмо из бюро по найму в Сакраменто. Побыв в Сиэтле примерно две недели, я передумала восстановливать отношения с Эдвардом, его интересы, как я выяснила, были сконцентрированы в совершенно ином месте, и я, таким образом, возвратилась в Сан-Франциско…

— Отлично! Но…

— Позвольте мне закончить, — прервала она меня. — Когда я отправилась с визитом к своему дяде в ответ на его телеграмму, я с удивлением встретила в доме Кунсов. Зная характер моего дяди, и помня его крайнюю скрытность насчет какого-то изобретения, я предупредила Кунсов, чтоб они не упоминали о работе у меня.

Нет сомнения, он бы их уволил и рассорился бы со мной, обвинив в шпионаже за ним. Затем, когда Кунсы мне позвонили после пожара, я решила, что признание того, что Кунсы раньше служили у меня, учитывая факт, что я единственный наследник дяди, дало бы основание подозревать нас всех троих. И так, мы согласились, что было глупостью, ничего не говорить и поддерживать обман.

Это не выглядело как откровенная ложь, но и не все тут было правдой. Я жалел, что Тарр не выяснил это раньше и не дал нам возможности лучше проработать эту ниточку, прежде чем отправить их за решетку.

— То, что всё так совпало и Кунсы оказались в доме моего дяди, я полагаю, слишком подозрительно для Вашего инстинкта сыщика, — она продолжила. — Я должна считать себя арестованной?

Я начал влюбляться в эту девочку. Она была той еще штучкой.

— Нет еще, — сказал я ей, — но боюсь, это произойдет довольно скоро.

Она насмешливо улыбнулась, и тут в дверь позвонили.

Это был О’Хара из главного полицейского управления. Мы перерыли квартиру сверху донизу, но ничего не нашли важного, кроме завещания от восьмого июля, о котором она мне рассказала, и страховых полисов ее дяди. Они все имели даты между пятнадцатым мая и десятым июня, и в целом жизнь дяди была застрахована немногим более чем на двести тысяч долларов.

Я провел час, допрашивая горничную, после того как О’хара увез Эвелин Троубридж, но горничная знала не больше моего. Однако расспросив ее, привратника, управляющего домом и лица, чьи имена мне дала миссис Троубридж, я узнал, что в ночь пожара действительно была вечеринка, длившаяся до двенадцатого часа — что было достаточно поздно.

Полчаса спустя я ехал по Шорт-Лайн назад в Сакраменто. Я становился одним из самых лучших пользователей этой автобусной линии и мое тело собрало все тычки на дорожных колдобинах.

Между толчками я попытался подогнать все части этой Торнберговой головоломки вместе. Племянница и Кунсы вписывались, но не совсем так как надо. Мы работали над задачей только с одного бока, но это было лучшее из того, что мы могли сделать. В начале мы повернули все в сторону Кунсов и Эвелин Троубридж, потому что мы не видели иного пути, и теперь у нас было кое-что на них, но хороший адвокат может все это мелко нарубить и выкинуть.

Кунсы были в окружной тюрьме, когда я добрался до Сакраменто. После небольшого допроса они признались в знакомстве с племянницей и подтвердили все сказанное ей.

Тарр, Маккламп и я сидели без дела за столом шерифа и препирались.

— Это все пустые бредни, — заявил шериф. — Мы имеем на всех троих столько, что можно считать их осужденными.

Маккламп усмехнулся и повернулся ко мне.

— Продолжайте, вы говорили о прорехах в этом небольшом дельце. Он не ваш босс, и не сможет потом навесить это на вас за то, что кто-то показал себя более умным чем он.