Сотрудник ЧК

Однако пройти им пришлось не далеко. В болотах, что покрывали остров, отряд попал в засаду.

Немногим удалось спастись. Погиб командир отряда, бывший флотский старшина Симага. На утлой душегубке двое уцелевших матросов переправили в Херсон смертельно раненного комиссара…

– Когда вы передавали сообщение о матросах? – спросил Брокман.

– Точно боюсь сказать, не помню…

– Ну-ка припомните! Может быть, вчера или позавчера?

– Нет, раньше.

– Примерно, в ночь на восьмое?

– Возможно…

– Та-ак… А что это значит?

Телеграфист умоляюще прижал руки к пруди:

– Прошу вас, поверьте мне: я ничего не знаю! Он не говорил, а я и не опрашивал. Я сидел в этом проклятом подвале и не мог себе простить, что поехал. Я ни о чем не опрашивал. Я не хотел знать про их грязные дела, поверьте мне!

Брокман ударил по столу костяшками пальцев.

– Дураком прикидываетесь, Соловых! Невинность из себя корчите! Поздно вы вспомнили о «грязных делах»! Уведите арестованного…

– …Я думаю, что этот тип и впрямь ни во что не посвящен, – говорил Брокман, дымя трубкой. – Дураками бы они были, если бы доверяли ему. Слизняк, падаль!.. Но кое-что мы все-таки узнали. Донесение о матросах надо понимать так: отряд состоит из восьмисот человек, переправляется восьмого. Пункт переправы намечен по их делениям… Обратите внимание на такое обстоятельство: матросы прибыли в Херсон седьмого днем, в одиннадцать вечера было решено, что на рассвете они двинутся на Алешки, – я был на Военном совете, отлично все помню. Решение приняли всего за несколько часов до начала наступления, и все-таки Соловых успел получить и передать информацию. Что называется, с пылу, с жару. Вам понятно, что это значит? Это значит, – продолжал он, – что источник информации находится в штабе, что шпион, может быть, тот самый, которого зовут Крученый, имеет доступ к совершенно секретным документам!

– Я то же хотел тебе сказать, товарищ Брокман, – вставил Величко. – Мне давно подозрительно, как быстро у них получается. Командующий не дает артиллеристам покоя: чуть не через день батареи таскают с места на место. Не успеем мы переставить артиллерию, как белым уже все известно. Да будь шпион семи пядей во лбу и имей он еще трех помощников – и тогда ему за перестановками не уследить. Не иначе, кто-то в штабе выдает. Вопрос – кто?

– Да, вопрос – кто, – повторил Брокман, водя пальцами по лбу.

– А вы помните, кто был на Военном совете? – спросил Алексей.

Брокман придвинул бумагу и столбцом написал:

«1. Исаков – начальник военучастка.

2. Иванов – комиссар.

3. Кудрейко – начальник штаба.

4. Панкратов – адъютант командующего.

5. Крамов – начальник береговой артиллерии.

6. Панков – начальник плавучей артиллерии.

7. Шалыга – начальник Особого отдела.

8. Симага – командир матросского отряда.

9. Горелик – комиссар матросского отряда.

10. Штабной секретарь…»

– Щавинский Яков, – подсказал Воронько. Он знал всех штабных.

– Смотрите, вот все, кто тогда был, – сказал Брокман, – еще я да два писаря… Ну, Исаков с комиссаром сразу отпадают. – Он вычеркнул первые две фамилии. – Кудрейко? – Карандаш повис в воздухе. – Кудрейко? Из интеллигентов…

– Вычеркивай, вычеркивай, – сказал Величко. – За Кудрейко я головой ручаюсь: большевик с пятого года.

– Ну смотри. Дальше: Панкратов, адъютант…

Они тщательным образом перебрали всех поименованных в описке людей.

Адъютант Панкратов раньше работал в ЧК. Он ни у кого не вызывал подозрений.

Вне подозрений был также начальник Особого отдела Шалыга. Командир матросского отряда Симага погиб. Комиссар Горелик лежал в госпитале с простреленной грудью.

Величко связался с Особым отделом 6-й армии и справился, что собой представляют штабные писаря и секретарь Военного совета Щавинский. Ему ответили, что это – проверенные люди, назначенные по их рекомендации.

Остались две фамилии: Панков и Крамов. Оба бывшие офицеры.

Крамов имел когда-то чин поручика и на германском фронте командовал батареей. В Красную Армию вступил в девятнадцатом году и в качестве военспеца работал в разных армейских штабах. Месяца два тому назад его перевели в Херсон на должность начальника артиллерии херсонского военного участка.

Панкова откомандировал в Херсон штаб коморси.[7] Он прибыл всего несколько дней назад, но оперативный Величко уже успел собрать о нем кое-какие сведения. Панков – кадровый военный моряк, до революции служил на Балтике и дослужился до чина лейтенанта. После революции одно время ходил в анархистах. Человек он был крутой, несговорчивый, на военных советах старался отмалчиваться, а в бою норовил поступить по-своему.

Против этих фамилий Брокман поставил жирный вопросительный знак. Задумчиво проговорил:

– Кто же из них?

„ПОДАРКИ" ФЕЛЬЦЕРА