Социализм. Экономический и социологический анализ

Сначала на процесс национализации и муниципализации никак не влияла низкая эффективность социалистического производства. Предостерегающих голосов никто не слышал. Их перекрывали шумные настоятельные требования этатистов, социалистов и всех других заинтересованных элементов. Люди предпочитали не видеть недостатков правительственных предприятий, а потому и не видели их. Лишь одно обстоятельство ограничивало чрезмерную прыть врагов частного предпринимательства -- финансовые трудности большинства общественных предприятий. Политические причины мешали правительствам полностью перенести на потребителей высокие издержки государственного управления производством, в силу чего убытки эксплуатации были частым делом. Приходилось утешаться тем, что общие экономические и социально-политические преимущества государственных и муниципальных предприятий стоят жертв. Тем не менее, дальнейшую этатизацию стали проводить осторожнее. Замешательство правительственных экономистов сделало явным то, что они начали маскировать причины экономических провалов обобществленных предприятий. Убытки объяснялись особыми обстоятельствами вроде личных ошибок управляющих и неверных методов организации. Вновь и вновь приводили как образец хорошего управления прусские государственные железные дороги. Действительно, эти дороги приносили хорошую прибыль, но тут были особые причины. Пруссия построила самую важную часть сети государственных железных дорог в первой половине 80-х годов, в период чрезвычайно низких цен. Оборудование и расширение этой сети проведены в общем и целом до мощного подъема немецкой промышленности, который начался во второй половине 90-х годов. Так что не было ничего удивительного в том, что эти железные дороги приносили хорошую прибыль: загрузка сама по себе росла год от года, уголь был на каждом шагу, условия эксплуатации были благоприятными. Ситуация сложилась так, что они приносили прибыль, несмотря на то, что принадлежали государству. То же самое было с газом, водой и электроснабжением, с трамвайной сетью нескольких больших городов. Но выводы, которые из всего этого делались, были совершенно неверными.

Вообще говоря, в результате национализации и муниципализации издержки эксплуатации пришлось возмещать за счет налогов. Так что можно смело сказать, что никакой другой лозунг не выдвигался в менее подходящий момент, чем требование Гольдшейда о "преодолении налогового государства". [395] Гольдшейд полагал, что финансовые сложности государства, вызванные мировой войной и ее последствиями, нельзя устранить старыми методами финансирования государственных расходов. Доход от налогообложения частных предприятий сокращается. Значит, нужно сделать государство собственником путем отчуждения капиталистических предприятий, чтобы государство смогло покрывать расходы из прибылей собственных предприятий [458*]. Здесь телега поставлена впереди лошади. Финансовые трудности возникли как раз потому, что налоги стали недостаточными для предоставления необходимых дотаций обобществленным предприятиям. Дальнейшая национализация предприятий не устранила бы зло, но усилила бы его. Бесприбыльность общественных предприятий и в самом деле перестала бы быть различимой в общей сумме бюджетного дефицита, но положение населения при этом ухудшилось бы. Бедность и нищета возросли бы, а не сократились. Чтобы справиться с финансовыми затруднениями государства, Гольдшейд предлагает довести социализацию до последнего конца. Но ведь финансовые неприятности наступили как раз вследствие того, что социализация уже зашла слишком далеко. Они исчезнут только с возвращением социалистических предприятий в частную собственность. Пришло время, когда невозможность двигаться дальше в том же направлении стала очевидной для всех, когда даже слепые "увидели", что социализм несет упадок всей цивилизации. Усилия центрально-европейских стран одним ударом социализировать все, были сорваны не сопротивлением буржуазии, а тем фактом, что дальнейшее обобществление стало невозможным по финансовым причинам. Систематическая, холодно обдуманная социализация, которая проводилась государствами и общинами перед войной, забуксовала из-за того, что результаты оказались очень уж наглядными. Продолжить ее под другим именем, как это пытались сделать комиссии по социализации в Германии и в Австрии, не удалось. Успех был невозможен, по крайней мере с использованием старых методов. Голос разума, убеждавший людей не делать ни шага дальше в этом направлении, нужно было заставить замолчать, критику -- устранить хмелем энтузиазма и фанатизма, оппонентов -- убить, поскольку другого способа переубедить их не было. Большевизм и спартакизм были последним оружием социализма. [396] В этом смысле они являются неизбежным результатом политики деструкционизма.

7. Налогообложение