Социализм. История благих намерений

На фоне Гражданской войны, длившейся почти шесть лет, социалисты развернули полномасштабный красный террор. Формально начало ему положило постановление Совнаркома от 5 сентября 1918 г., которое гласило: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры» [330]. Однако де-факто террор начался как минимум еще 5 января 1918 г., когда по митингам в поддержку Учредительного собрания раздались выстрелы со стороны вооруженных сторонников большевиков.

Террор длился около шести лет, однако про него вспоминают куда реже, чем про сталинский Большой террор 1937–1938 гг. И совершенно зря, ведь если сталинский террор хотя бы отчасти был направлен на большевистскую номенклатуру, затронув многих чекистов, то красный террор проводился против самых обычных людей из самых разных социальных слоев. В то же время красный террор имел отчетливые черты стратоцида – т. е. уничтожения людей по признаку их социальной принадлежности. Это были прежде всего т. н. «буржуи» (или буржуазия), к которым могли относить как офицеров и дворян, так и священников, горожан, белогвардейцев, членов любых политических партий. Как определял создатель ВЧК Феликс Дзержинский, основные признаки террора – это «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности или роли их в прошлые дореволюционные периоды» [88]. Характерно также воззвание видного деятеля ВЧК Мартына Лациса: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Это должны учесть все сотрудники Чрезвычайных комиссий и все Советские работники, из которых многие взяли на себя роль плакальщиков и ходатаев. Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия.

Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора. Прифронтовая полоса еще кишит белогвардейщиной. Здесь еще место красному террору. Да здравствует Красный террор» [102]. С другой стороны, не обходил красный террор стороной и крестьян – не обязательно зажиточных, а вообще всех, кто посмел восстать против большевиков. Более того, крестьянство в принципе не считалось благонадежным классом, ибо поддержало эсеров, а не большевиков.