Социализм. История благих намерений

В эпоху Английской буржуазной революции, как мы видели, расцвела теоретическая деятельность утопических социалистов, создававших свои оригинальные проекты по улучшению общества. Французский социализм второй половины XVIII – начала XIX в. также находился под сильным влиянием т. н. Великой французской революции 1789 г. и был не менее деятельным и активным в реальной политике, чем в теории. Социалист Жан Жорес в своей работе «Социалистическая история Французской революции» писал, что «коммунизм хотел выйти из романтической и платонической фазы, чтобы стать реальностью и участвовать в ее битвах. Социалистическая мысль, таившаяся во многих умах, пробуждается с развитием Революции; и те, кто желает нового распределения богатств, новой формы собственности, пытаются приспособить революционную теорию к своим идеям» [110, с. 86]. Это наиболее верная характеристика того этапа в истории социализма, который приходится на Францию – революция вызвала к жизни целую плеяду новых сочинений и активистов левого движения, хотя сама революция и не была социалистической, она даже изначально не имела антимонархического настроя, ибо предполагала переход к конституционной монархии. Но, как и в революциях следующего столетия, которые пройдут в германоязычном мире и в Италии, социалисты в этот период громко заявят о себе как о политической силе.

К таким активистам относился Франсуа Буассель, живший в 1728–1807 гг., якобинец, участник революции 1789 г., восстания 10 августа 1792 г., восстания 31 мая 1793 г. и многих других политических событий тех лет. В 1789 г. он выпустил работу под названием «Катехизис человеческого рода». Ее содержание в полной мере можно передать цитатами из вышеупомянутой работы Жана Жореса, где разбору «катехизиса» посвящена отдельная глава. Буасселем, «путем вопросов и ответов доказывается всем братьям и сестрам по якобинству, что бог, собственность и брак – три бича, которые все добрые граждане должны стремиться уничтожить, чтобы быть действительно свободными и счастливыми» [110, с. 108]. Право собственности ответственно за «грабеж и хитрость». Брак – за «владычество мужчины над женщиной, взаимный обман мужчины и женщины». Наследование собственности и богатства, которое происходит от института брака, воспроизводит неравенство, «увековечивает узурпацию». Разрешить это многовековое проклятье рода человеческого Буассель мог только через социализм, т. е. отмену собственности, религии и брака. Франсуа хотелось стереть с лица земли даже само отцовство и материнство, которые станут «лишь правом руководить всеми детьми и воспитывать их ради их счастья, так же как детство станет лишь правом любить и уважать всех отцов и всех матерей и дорожить ими… О, мой отец! О, моя мать! О, мой брат! О, моя сестра! О, мой сын! О, моя дочь! О, мои друзья! Эти слова будут выражать все степени родства» [110, с. 118]. Иными словами, «обобществим матерей и отцов»! Ну а что религия? Она закрепляет и оправдывает все злое, что есть в мире, ставя «воображаемые небесные силы на службу земным силам, которые послужили для них образцом» [110, с. 109]. Религия заставляет людей воевать друг с другом, держит всех в страхе перед «богом преисподней», да еще и «устанавливает праздники», что совсем уж недопустимо. Что еще хуже, религия «похитила» нравственные идеи у «совести рода человеческого», злоупотребив ими в своих целях. Буассель в своем вердикте беспощаден – нет ни одного смягчающего обстоятельства, чтобы оправдать религию, которая сама оправдывает деление общества на угнетенных и угнетателей [110, с. 112].