Социализм как явление мировой истории

«Для человека существуют только три состояния: состояние дикости, или состояние животных в лесах, состояние законов* и состояние нравов. Первое является состоянием разъединения, без единения, без общества; второе состояние — наше — состояние крайнего разъединения в единении, и третье состояние — это состояние единения без разъединения. Это состояние неоспоримо единственное, могущее, насколько это возможно, составить силу и счастье людей»

(53, с. 275).

В состоянии дикости люди гораздо счастливее, чем в состоянии законов, в котором живет современное цивилизованное человечество:

«…состояние законов для нас, людей в гражданском состоянии, неоспоримо хуже, чем в состоянии дикости»

(53, с. 184).

Это верно в применении к современным диким народам:

«Мы относимся к ним с пренебрежением, однако не подлежит сомнению, что их состояние много менее безрассудно, чем наше»

(53,с.185).

Но вернуться в состояние дикости нам невозможно: оно необходимо должно было разрушиться и породить состояние законов в силу объективных причин и, прежде всего, появления неравенства, власти и частной собственности.

Частная собственность — это основная причина, порождающая все пороки состояния законов:

«Твое и мое по отношению к земным благам и к женщинам существует только под сенью наших нравов, порождая все зло, которое санкционирует эти нравы»

(53, с. 178).

Состояние законов, по мнению Дешана, — состояние наибольшего несчастья для наибольшего числа людей. Само зло он считает порождением этого состояния:

«Зло в человеке имеет место только благодаря существующему гражданскому состоянию, которое бесконечно противоречит его природе. В человеке не былотакого зла в стадном состоянии»

(53, с.166).

Но именно те стороны состояния законов, которые делают его особенно непереносимым для людей, подготовляют, согласно Деша ну, переход в состояние нравов, которое, по-видимому, и является тем «раем в этом мире», о котором Дешан говорил в приведенной выше цитате. Его описание, полное ярких подробностей, составляет одну из самых своеобразных и последовательных социалистических утопий.

Вся жизнь в состоянии нравов будет полностью подчинена одной цели: максимальному осуществлению идеи равенства, общности. Люди будут жить без твоего и моего, исчезнет специализация, разделение труда.

«Женщины являлись бы общим достоянием для мужчин, как мужчины для женщин»

(53, с. 206),

«дети не принадлежали бы в отдельности тем или иным мужчинам и женщинам»

(53, с. 206),

«женщины, способные кормить грудью и небеременные, без разбору давали бы детям свою грудь»

(53, с. 212).

«Но как же, возразят мне, неужели матери не оставляли бы при себе своих собственных детей? Нет! К чему эта собственность…?»

(53,с.212).

Автора не пугает, что этот образ жизни может привести к кровосмешению.

«Говорят, что кровосмешение в первой степени противно природе. Оно всего только противно природе наших нравов, ничего более»

(53, с. 212).

Все люди

«знали бы только общество и принадлежали бы ему одному, единственному собственнику»

(53, с. 211).

Для перехода в это состояние придется уничтожить многое из того, что сейчас считается ценным, например,