Социализм. «Золотой век» теории

Кропоткин, как и Маркс, считает, что эксплуататорская система возродится, если рыночные принципы будут сохранены после революции. Называя "коллективистами" государственных социалистов, Кропоткин под видом критики их построений приводит аргументы против экономических методов стимулирования к труду вообще. Таким образом, он косвенно критикует и Бакунина. Кропоткин пишет: ""Каждому – по его делам!"- говорят они. Но человеческое общество не могло бы просуществовать и двух поколений подряд, если бы каждый не давал иногда другим гораздо больше, чем он надеется получить от них в виде денег или рабочих чеков"[940]. Но ни государственные социалисты, ни бакунисты не предлагали распространить принцип оплаты по труду на все жизненные ситуации. Попытка Кропоткина довести идею до абсурда ничего не доказывает.

Зато сам Кропоткин выступает как максималист и требует «осуществить коммунизм» на следующий день после победы революции: "как только революция сломит силу, поддерживающую современный порядок, нашею первою обязанностью будет немедленное осуществление коммунизма"[941].

Кропоткин выступает за немедленную экспроприацию хозяйства у экономической олигархии, за "возврат обществу того, что ему принадлежит по праву"[942]. Все хозяйство переходит в распоряжение всего общества, которое тут же организует производство "уже не ради барышей кому бы то ни было, а для того, чтобы обеспечить жизнь и дальнейшее развитие всего общества"[943]. Так возникает опасная тема «общества», которое действует как целое от имени своих членов. Но общество никогда не едино, тем более – на следующий день после революции. Кто же распоряжается ресурсами общества от его имени? Это – та же проблема, которую поставил Бакунин перед Марксом: кто будет действовать от имени рабочих после установления «диктатуры пролетариата»? Ответ Кропоткина поражает своей бесхитростностью: от имени общества будут действовать все.

Кропоткин отрицает не только собственность, но в теории – и владение: «Пусть все принадлежит всем…»[944] В то же время, несмотря на такие максималистские формулировки, Кропоткин считает, что не нужно лишать людей мелкого владения, включая и домик с приусадебным участком[945]. Но кроме домика и участочка есть огромная и сложная хозяйственная машина. Фабрики и поля нельзя отдать во владение тем, кто на них работает – тогда будут нарушены права «всех» остальных жителей. Кто обеспечит их интересы, кто наладит производство и распределение?

Если Маркс возлагал надежды на умения управленцев и контроль над ними со стороны рабочих, то Кропоткин «решает» проблему еще проще: люди сами все чудно наладят.

Кропоткин надеется, что захват запасов прежнего общества обеспечит населению "право на довольство" и позволит пережить тяжелый период разрушения экономики, вызванный революцией[946]. Уравнительное обеспечение всех продовольствием должно, по мысли Кропоткина, вызвать в недрах трудящихся творческие силы и коллективистские чувства, достаточные для того, чтобы наладить производство на новых, уже коммунистических, началах.

"Пусть только представят народу свободу действия, и через неделю распределение припасов будет происходить с удивительной правильностью. Сомневаться в этом может только тот, кто никогда не видел рабочего народа в действии, кто провел всю жизнь, уткнувшись в бумаги"[947]. Однако эти оптимистические строки сами навеяны скорее книжными образами истории, нежели реальной практикой. Парижская Коммуна, которую Кропоткин приводит в подтверждение своей идеи, дает множество примеров неразберихи и нерациональности в распределении, которые были порождены не только бюрократизмом, но и отсутствием у коммунаров навыков экономической самоорганизации. В конце жизни Кропоткин сможет наблюдать «свободу действия» рабочего народа осенью 1917 – весной 1918 гг., и этот опыт тоже не подтвердит его гипотезу о способности рабочих за неделю «с удивительной правильностью» наладить распределение (не говоря уж о производстве).

Как показывает опыт революционных событий в Испании в 1936-1937 гг., энтузиазм трудящихся при проведении анархистских преобразований действительно позволял творить экономические чудеса, хотя и не столь впечатляющие, как это представлялось Кропоткину. Но энтузиазм оказывался весьма краткосрочным фактором, после которого должны действовать другие мотивы[948].

Как будет происходить это «распределение припасов с удивительной правильностью»? Кропоткин призывает: «пусть каждый берет сколько угодно того, что имеется в изобилии, и получает ограниченное количество всего, что приходится считать и делить!»[949]. Своего рода шведский стол на развалинах старой цивилизации, проедание ее запасов. Надолго ли хватит?

Чтобы «распределять» продукты сколько-нибудь долго, нужно наладить их производство. В условиях разделения труда это требует взаимодействия работников разных предприятий и отраслей, обмен продуктами. Как будет организована эта хозяйственная система?