СОЦИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЯ ТРУДА: Общие основы политической экономии

После реставрации капитализма в современной России собрания и советы трудовых коллективов, а также возможность организации предприятий с собственностью работников исчезли как из Гражданского кодекса, так и из Трудового кодекса Российской Федерации. Однако вопреки запретам законодательства реальная практика заставляет обращаться к воле трудовых коллективов. Если, например, на предприятии имеются организации разных профсоюзов, то для решения общих вопросов (о начале или прекращении забастовки, о заключении коллективного договора и др.) приходится собирать трудовой коллектив и на его собрании решать эти вопросы. Ректор, например, Санкт-Петербургского государственного университета выбирается на конференции трудового коллектива (его представителей), хотя в Уставе университета в системе органов управления этот орган не значится. Его создания не предусматривают официальные законы.

Реальная политика рано или поздно заставит законодателей России признать существование трудовых коллективов и издать соответствующие законы, как это сделано в США, в Испании и других странах. Придется восстановить ранее действовавший закон о трудовом коллективе, а также ввести соответствующие изменения в Трудовой и Гражданский кодексы Российской Федерации.

«... Вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом...».

К. Маркс

Раздел IV ПРОИЗВОДСТВО И ВОСПРОИЗВОДСТВО ТРУДА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Глава 10. Потребительное производство

Чтобы продолжить анализ движения труда, недостаточно ограничиться рассмотрением труда и его средств, взятых только в качестве элементов процесса производства, т. е. только тем, как труд производит. Нужно еще знать, как производится и воспроизводится сам труд. Задача состоит в том, чтобы найти не только первоисточник процесса, которым является труд, но и опосредованные им звенья, связанные с дальнейшим воспроизводством человека, но уже в сфере потребления. Этим диктуется настоятельная необходимость включения потребления, вернее, его социально- экономической формы, в предмет изучения общественных наук, в частности политической экономии.

В них довольно много внимания уделяется анализу деятельности по производству материального продукта, процесса ее опредмечивания, но почти не исследуется противоположный процесс — распредмечивание продукта, реализуемое в его потреблении и движении в качестве потребительной стоимости. Конечно, перед вступлением в процесс производства и во время труда работник нуждается в средствах потребления. Однако в самом процессе труда жизненные средства можно сравнить с топливом или смазочными маслами для функционирования машины, т. е. предметы потребления превращаются в своеобразные средства труда. По-иному реализуется потребительная стоимость жизненных средств за пределами процесса производства—в потребительном производстве, в котором воспроизводятся сам человек и его труд. К сожалению, последнее звено еще не введено в теорию общественного воспроизводства, не включено в механизм взаимодействия производительных сил и производственных отношений. Состояние последних обычно объясняется лишь факторами производственного процесса (трудом и средствами труда), но не его продуктами и их реализацией в потреблении [29]. Переход от предмета (продукта) к субъекту в общественной науке «освоен» намного меньше, чем переход от труда к продукту (от субъекта к продукту).

Трудовая теория стоимости содержит главным образом анализ овеществления труда в продукте, т. е. имеет дело с опредмечиванием труда, а не с его распредмечиванием. Поставленная классиками марксизма задача по разработке теории распредмечивания в значительной мере осталась нереализованной. Не переведено на язык материалистического понимания истории то звено системы Гегеля, которое охватывает движение от объекта к субъективности, хотя идеализм Гегеля в этом вопросе для К. Маркса и Ф. Энгельса был очевиден. У Гегеля превращение предмета в самость, т. е. в человека, тождественно самосознанию человека, а не процессу его реального социального становления. Предметность в системе Гегеля сначала выступает отчуждением идеи, а затем посредством снятия этой отчужденности идея вновь возвращается к самой себе в виде человеческого самосознания. «Поэтому, — отмечал К. Маркс, — всякое обратное присвоение отчужденной предметной сущности выступает как включение ее в самосознание...» {236}.