СОЦИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЯ ТРУДА: Общие основы политической экономии

Такое толкование результатов производства, к сожалению, не стало еще общепринятым. Результаты производства обычно сводятся к той или иной форме, или части общественного продукта. Конечно, признается, что этот продукт создается производством в рамках определенной общественной формы, но производство самой этой формы не стало еще предметом анализа. Производственные отношения в качестве предмета политической экономии рассматриваются не как то, что должно производиться производством, а как форма, в которой осуществляется производство другого результата—продукта, вещей. Учебники по политической экономии ограничиваются определением, согласно которому производство есть производство материальных благ, имеющее своим результатом продукт, необходимый как для самого производства, так и для потребления.

Производство как производство общественных отношений, строго говоря, не рассматривалось и в работах по социологии. Обусловленность производственных отношений характером и уровнем развития производительных сил свидетельствует больше об их функциональной, чем генетической зависимости. Функциональная связь, безусловно, имеет здесь место, и закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил фиксирует ее. Но эта связь не объясняет процесса созидания производственных отношений, который выражает более глубокую, генетическую связь, раскрывающую способы, источники и механизмы производства общественных отношений.

Поскольку производство в большинстве случаев было представлено не производством общественных отношений, а процессом создания вещей, возникли трудности при объяснении воспроизводства человека, его образа жизни, в том числе воспроизводства рабочей силы, созидательных способностей человека, человеческого фактора производства [52]. К их числу следует отнести, прежде всего, проблему: откуда надо выводить развитие человека, его созидательных способностей — из сферы производства или из сферы потребления?

На первый взгляд кажется, что человек обеспечивает свое непосредственное бытие потреблением, т. е. его развитие определяется сферой потребления, а не материального производства. Возникает тот же вопрос, что и при выяснении происхождения капитала: что является источником — сфера обращения или сфера материального производства? На этот вопрос в то время не ответили ни политэкономы, ни социологи. Выясняя соотношение производства и потребления, классическая политическая экономия остановилась перед дилеммой: с одной стороны, признавалось (например, А. Смитом и Д. Рикардо), что труд, затрачиваемый на формирование производственных способностей рабочего, является непроизводительным и, следовательно, их производство не есть область собственно производства, оно совершается в сфере потребления, не являющегося предметом экономической науки; с другой стороны, производительные силы рабочего включались в состав элементов производства и вместе с орудиями труда относились к функционирующему капиталу, что позволяло рассматривать их воспроизводство так же, как и воспроизводство капитала, хотя делалась оговорка относительно отличия формирования способностей человека от производства вещей.

Эту дилемму не удалось решить и последующим школам — представителям неоклассической политической экономии и сторонникам современных концепций «человеческого капитала». Одни теоретики продолжали искать объяснение воспроизводства созидательных способностей рабочего в сфере потребления, другие — в сфере «производства человеческого капитала». А. Маршалл, например, утверждал, что вложения капитала в воспитание и обучение рабочего, осуществляемые обычно родителями, не должны отождествляться с вложениями капитала в вещественные факторы производства, от которых всегда ожидается превышение стоимости над себестоимостью. Человеческий фактор, по его мнению, «не покупается и не продается, как машины и другие вещественные факторы производства. Рабочий продает свой труд, но сам он остается собственником самого себя; те, кто несет расходы по его воспитанию и обучению, получают лишь малую долю цены, выплачиваемой за его услуги в последующие годы» {396}.

Другие экономисты, занимая противоположную позицию, представляли созидающие способности рабочего таким же капиталом, каким являются средства производства у предпринимателя. Они считали, что рабочий от инвестиций в свой «человеческий капитал» получает доход таким же образом, как и капиталист от инвестиций в средства производства. Вложения в вещественный капитал с этой точки зрения ничем не отличаются от инвестиций в «человеческий капитал». Капиталист на равных условиях с рабочим может участвовать в производстве «человеческого капитала», если он будет вкладывать деньги в формирование созидательных способностей рабочего: как рабочий, так и предприниматель будут иметь определенную долю прибыли от этих вложений. В этом случае совокупный капитал будет выступать как сумма вещественного (воплощенного в вещах) и человеческого (воплощенного в людях) капитала {397}.