СОЦИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЯ ТРУДА: Общие основы политической экономии

Разумеется, в научной, как и всякой иной деятельности, можно обнаружить все названные моменты, т. е. деятельность, ее предмет и средства. Вполне возможно, что их анализ в других науках, например в физиологии высшей нервной деятельности, психологии, педагогике, логике и теории познания, стоит намного выше, чем в экономике. Во всяком случае, трудно убедить кого-нибудь в правильности суждения о том, что, например, математик (или философ), «обрабатывая» каким-либо прибором или при помощи иного оборудования накопленные истины, достигает новых знаний. Столь же трудно согласиться с общим выводом, что научная продукция создается «в результате воздействия научного работника на предмет труда при помощи средств труда» {730}.

Экономический подход не может сводиться к анализу технологии научного труда. Как из процесса физического труда нельзя объяснить, что является его результатом — прибавочная стоимость или продукт для общества, — так и из процесса научного труда невозможно вывести экономическое определение производства науки.

Само экономическое производство есть нечто другое, чем научный процесс, процесс производства или создания знания, мысли. Экономическое производство науки не есть связь между научной деятельностью и знанием как ее результатом, оно есть связь между материальным производством и наукой как одним из превращенных результатов этого материального производства — созданного им свободного от производительного труда свободного времени для научной деятельности.

В общем смысле эта связь состоит в том, что материальное производство в конечном счете определяет уровень науки, достигнутую ступень научного познания. Развитие науки, особенно естествознания, а вместе с ним и остальных наук, находится в соответствии с развитием материального производства. Материальным производством создаются техническая база науки, приборы и научное оборудование, материалы для экспериментальных работ, что во многом определяет состояние развития науки. Материальное производство создает соответствующий жизненный фонд для работников науки и научного обслуживания и тем самым предопределяет не только возможности заниматься научным трудом, но и количество занятых в нем.

Короче говоря, известная зависимость между материальным производством и наукой, сформулированная в виде общей формы причинно-следственной связи, нуждается в конкретизации, причем в такой, которая раскрывала бы ее экономический механизм. Выявить его — это значит объяснить соответствующими экономическими законами и категориями производство науки как производительной силы общества и формы общественного богатства: воспроизводство научно-технических работников, накопление научных знаний и ряд других звеньев экономического способа производства и развития науки.

Очевидно, что на одной стороне должно стоять материальное производство, на другой — наука как деятельность и система знаний одновременно. Лишь в этом случае можно будет говорить об экономическом подходе к производству науки, которая приобретает превращенную форму экономического результата или продукта экономического развития общества, т. е. развития материального производства. Эта связь является и объектом приложения экономической категории производственных отношений к производству науки.

Не случайно авторы, исходящие из технологии научного труда, не смогли рационально использовать категорию экономических отношений применительно к науке и ограничились тем, что производственные отношения в сфере науки свели к технологическим или межличностным отношениям. Технологическими они оказываются у тех, кто отождествляет научный процесс с производственным, а личностными — у сторонников концепции науки как отрасли особого, «духовного» производства. Но и у тех и других они не имеют характера собственно экономических отношений, особенно отношений собственности. По мнению, например, Г. Лахтина, который производственные отношения ищет в связях научной деятельности с ее «нематериальным продуктом» — знаниями, не может быть и речи о какой-то частной или общественной (государственной) форме собственности, охватывающей науку, ее производство или распределение {731}. Невозможность применения к знаниям категории стоимости и других экономических понятий используется для ограждения науки от традиционных экономических отношений, в том числе отношений собственности. Аргументы при этом оказываются теми же: всеобщий характер научного труда и принадлежность знаний всему обществу исключают по существу частную или общественную собственность в этой сфере.