Социальная философия

В то же время связь между классовым и национальным не следует абсолютизировать, тем более превращать отношение к борьбе классов в критерий прогрессивности или реакционности рассматриваемого национального движения. Такую абсолютизацию мы обнаруживаем, например, в работах К. Маркса, посвященных анализу европейских революций 1848–1849 годов, где те или другие нации объявляются прогрессивными (немцы, поляки, венгры) либо реакционными (южные славяне, румыны) только в зависимости от того как они относятся к происходящим революционным событиям[191].

3. Роль личности в истории

Решающая роль народных масс, классов, этносов в истории отнюдь не означает отрицания или принижения роли отдельных личностей. Раз история делается людьми, то деятельность личностей не может не иметь в ней значения. Заметим, что говоря об «отдельных личностях» мы имеем в виду не только особо выдающихся личностей, но и каждого индивида, занимающего активную жизненную позицию и вносящего своим трудом, борьбой, теоретическими поисками и т. д. определенный вклад в развитие той или иной сферы общественной жизни, а через нее в исторический процесс в целом.

Такая позиция принципиально отличается от субъективно-идеалистического, анархистского преувеличения роли личности. А ведь еще в XVIII веке огромное большинство мыслителей смотрело на историю именно так. Габриель Мабли, например, уверял, что Минос целиком создал социально-политическую жизнь и нравы критян, а Ликург оказал подобную же услугу Спарте. Если спартанцы «презирали» материальное богатство, то этим они обязаны были именно Ликургу, который «спустился, так сказать, на дно сердца своих сограждан и подавил там зародыш любви к богатствам». А если спартанцы покинули впоследствии путь, указанный им мудрым Ликургом, то в этом виноват был Лизандр, уверивший их в том, что «новые времена и новые обстоятельства требуют от них новых правил и новой политики». Как заметил по этому поводу Г. В. Плеханов, исследования, написанные с точки зрения такого взгляда, имели очень мало общего с наукой и писались, как проповеди, только ради будто бы вытекающих из них нравственных «уроков».

Но после потрясших Европу (и не только ее) событий конца XVIII века уже решительно невозможно было думать, что история есть дело более или менее выдающихся и более или менее благородных и просвещенных личностей, по своему произволу внушающих непросвещенной, но послушной массе те или иные чувства и понятия. В 20-х годах XIX столетия в исторической науке возникло направление, которое объявило важнейшими факторами социального развития общественные учреждения и экономические условия (Гизо, Минье, О. Тьерри, а впоследствии — Токвиль). Это направление при всех своих несомненных заслугах отдало дань фаталистическому представлению об истории, как заранее предопределенном процессе, который никакие личности ни в чем изменить не могут. Таким образом, антитеза (то есть концепция упомянутых французских историков) пожертвовала тезой (то есть полностью отбросила взгляды своих предшественников), в то время как, по справедливому замечанию Г. В. Плеханова, правильная точка зрения должна объединять в синтезе моменты истины, заключенные в каждой из этих концепций[192].

Отметим сразу, что синтез этот является логическим следствием из признания решающей роли народных масс в истории. Ведь сами-то народные массы играют тем более значительную роль, чем больше и основательнее превращаются они из толпы в силу сознательную и организованную, в совокупность личностей.

Появление данного типа личности и соответствующих выдающихся личностей вызывается определенными историческими условиями (которые подготавливаются деятельностью масс) и историческими потребностями (которые в конечном счете оказываются потребностями народных масс). «То обстоятельство, — писал Ф. Энгельс, — что такой и именно вот этот великий человек появляется в определенное время в данной стране, конечно, есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос на его замену, и такая замена находится — более или менее удачная, но с течением времени находится… Если материалистическое понимание истории открыл Маркс, то Тьерри, Минье, Гизо, все английские историки до 1850 года служат доказательством того, что к этому стремились многие, а открытие того же самого понимания Морганом показывает, что время для этого созрело и это открытие должно было быть сделано»[193].

Развивая эту концепцию синтеза, Г. В. Плеханов писал о двух условиях, наличие которых позволяет выдающейся личности оказывать большое влияние на общественно-политическое, научно-техническое и художественное развитие общества.