Социальная история двух удовольствий

А. Ю. Недель Социальная история двух удовольствий

Предисловие

Fair is foul and foul is fair1.

Шекспир

Эта книга – необычный эксперимент. В ней собраны тексты автора и самые интересные комментарии к ним разных людей, по большей части ему незнакомых, изначально опубликованные на портале Сноб. С одной стороны, вести диалог с незнакомыми людьми, или «друзьями» по соцсетям и блогам – дело привычное. У многих из нас уже давно нет визитных карточек, а у многих их никогда и не было; люди обмениваются адресами фейсбука или инстаграма. «Ты есть в фейсбуке?» сейчас звучит, как «ты за мир?» – риторический вопрос, который подразумевает естественный ответ «да».

В известном смысле, поколение соцсетей – или поколение f – нейтрализует поколенческие различия, о которых писал немецкий социолог Карл Мангейтм и с точки зрения которого, эти различия столь существенны, что от каждого нового поколения требуется пересмотр почти всех ценностей предыдущего, в более простых терминах – конфликт отцов и детей. С другой стороны, соцсеть – это только интерфейс, на котором так или иначе эти конфликты возникают, потому что никакая сеть не может отменить восприятие конкретным человеком того или иного события, произошедшего в реальности. Пусть это, скажем, будет присоединение Крыма или пенсионная реформа, ну или менее значимые события – люди на них реагируют совершенно по-разному и в зависимости от их жизненного, профессионального, интеллектуального и прочего опыта.

Не менее интересны реакции «сетевиков» на события в самой сети. Например, выход на Youtub’е какой-нибудь новой песни, клипа, лекции и проч. Интересно, что и на такое виртуальное событие могут быть самые разные реакции – от полного неприятия до восторга, от ненависти к обожанию. И, если принебречь откровенным троллингом, то эти реакции также выдают различия в индивидуальном и социальном восприятии виртуальных событий.

Сеть не заменила ни реальность, ни восприятие этой реальности, она ее известным образом продлила, как пистолет продляет руку. Сегодня сосуществование сети и реального мира – это по сути то же самое, что реальность и миф у людей древности, земная жизнь и мир мертвых у древних египтян, шумеров или даже греков. Подобно тому, как мы проводим часть жизни в социальных сетях, Интернете, который для многих уже больше, чем чисто виртуальное пространство, люди древности создавали мифы и жили в них с неменьшей, видимо, верой в реальность своих мифологических персонажей и событий. В том же Древнем Египте убежденность в существовании мира после смерти, своеобразной виртуальной реальности, была настолько велика, что эта, земная жизнь у многих – от фараонов до строителей пирамид – оказывалась не более, чем подготовкой к жизни «по ту сторону».

Можно сказать иначе: наши социальные сети – это «мир по ту сторону», где каждый может побывать еще при этой жизни. Но так или иначе, как и наши древние предки, мы живем одновременно в двух реальностях, одновременно конкурирующих и дополняющих друг друга.

«Социальная история» сделана как своего рода вырезка мнений из бесконечного информационного потока – мнений, которые могут совпадать по тому или иному вопросу, а могут и расходиться настолько, что дискуссия порой кажется виртуальным мордобитием. Всех людей, чьи комментарии собраны в книге, объединяет только одно – все они наши современники. Во всем остальном – образовании, политических предпочтениях, стране проживания, возрасте и прочим – эти дискутанты разнятся между собой.

По аналоги с facebook’ом эту книгу можно назвать opinion book – причем мнения выражены на самые разные темы: от того, можно ли убить младенца Гитлера, окажись вы с ним в одной комнате, до обсуждения роли орального и анального секса в современном обществе; от вопроса, является ли сегодняшнее общество в России диктатурой до некрофилической структуры власти в Северной Корее, от оккультных истоков нацизма до вопроса, почему власть не называет Алексея Навального по имени. И многое прочее.

Собранные вместе и звучащие одновременно в этой книге, голоса современников образуют своеобразную полифонию, о которой еще писал Михаил Бахтин и которая, по его мнению, характеризует романы Достоевского. Или, кто-то может это воспринять как додекафонию, изобретенную Арнольдом Шёнбергом, где не существует самой идеи благозвучая или неблагозвучая. 12 тонов октавы находятся между собой в равном соотношении, нет предпочтений или «главного» тона, а их серия образует уникальную звуковую последовательность. В нашем случае это не тоны, а люди, еще точнее – сетевики, многие из которых никогда не встречались друг с другом в реальной жизни и которые говорят так, как могут – иногда складно и по делу, иногда коряво, иногда аргументированно или, если эмоции побеждают над стилем, – желчно.