Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.)

Украинский город Сумы оказался под властью большевиков в конце 1919 года, но в центральном регионе такая ситуация сохранялась еще с 1918 года. Еще до ноябрьского декрета о муниципализации регулярная торговая сеть сократилась до такой степени, что для советских чиновников символом капитализма стали базары, а не магазины. Большевистская риторика делала символами неформальной и формальной сторон экономики времен Гражданской войны две московские достопримечательности: Сухаревку, самый известный столичный базар, и Красную площадь, где располагалось советское продовольственное управление[41]. От наблюдателей того времени до нас дошли многочисленные описания Сухаревки, которую историк, писатель и мемуарист Ю. В. Готье называл одним «из двух великих проявлений русской революции» (наряду с Лениным!) [Готье 1997:321][42]. Каждый день, особенно по выходным, мужчины и женщины толпились на улицах и в переулках вокруг Сухаревской площади со своими сумками, сумочками, а зимой и с санями. Сидя на тротуарах и толпясь у входа на рынок, некогда зажиточные горожане предлагали покупателям ношеную одежду или протягивали серебряными щипцами кусочки сахара (рис. 1). Внутри рынок представлял собой ряды прилавков, с которых более крупные и организованные торговцы продавали продукты, предметы домашнего обихода, ткани и книги. Между ними, втиснувшись во все свободные места, мелкие лавочники ставили свои тележки, старухи стояли с корзинами капусты, а другие просто раскладывали свой товар на земле. В другом отделе сгрудились кафе, торгующие различными видами уличной еды. Весной 1919 года на Сухаревку приходилось до половины всего торгового оборота Москвы. Как отмечал один современник, это было единственное место в столице, где продавались товары «из киосков и ларьков, с весами, оберточной бумагой и всеми атрибутами нормальной торговли»[43].

Рис. 1. Торговля на тротуарах на Сухаревском рынке (Сухаревке). Фото предоставлено Российским государственным архивом кинофотодокументов (РГАКФД)

Правовой статус базаров был неоднозначным. Общего запрета на них никогда не существовало, как и общего запрета частной торговли. Местные чиновники время от времени принимали в отношении спонтанных рынков жесткие меры: во многих городах отряды милиционеров и чекистов периодически устраивали там облавы и аресты. Несколько лет спустя Лев Крицман живо описывал рейды милиции, проводившиеся на Сухаревке:

Символом неустранимости нелегальной товарной и товарно-капиталистической экономики была «Сухаревка», громадная, постоянно черная от густых толп людей, рыночная площадь в самом центре суровой пролетарской диктатуры, в Москве. Там шла необычайно интенсивная торговля всем решительно и в особенности продуктами, объявленными государственной монополией; торговля с оглядкой, из-под полы, прерываемая шумными облавами, сопровождавшимися выстрелами в воздух, криком, смятением, но достигавшими лишь того, что торговля переходила на короткое время в другое место, часто в другую часть той же громадной Сухаревской площади [Крицман 1925: 137–138].

Несмотря на воспоминания Крицмана, для некоторых продавцов последствия рейдов могли быть неприятными. Например, во время одной милицейской облавы на блошином рынке в Нижнем Новгороде был применен подход, ставший распространенным в сталинские годы: для допроса были задержаны 400 лоточников, после чего все, кто имел нежелательный социальный статус (дезертиры – группа, которая особенно заметно фигурировала в описаниях рынков Гражданской войны, «тунеядцы», преступники и т. д.), были арестованы и отправлены в тюрьму[44]. Такие репрессии имели негативный эффект. Когда опасность произвола милиции стала слишком велика, крестьяне перестали продавать продукты питания, которые все еще были пригодны для реализации, что, в свою очередь, вынудило центральные правительственные органы опровергнуть «бессмысленные слухи» о скором запрете всей торговли вообще и запретить закрытие базаров [Устинов 1925: 37–38; Дмитренко 1966а: 320–321; Ленин 1958–1965, 37: 422–423]. Реакция политиков центрального правительства на чрезмерное усердие милиции показывала, что даже в их глазах рынок оставался необходимым социальным институтом на протяжении всего периода Гражданской войны.