Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.)

НЭП положил начало будущему развитию социалистической экономики, совместив значительное присутствие в ней государства с рыночными механизмами и институтами. Как нам хорошо известно, многие из этих достижений были упразднены во время второго эпизода кризисного социализма, сталинского «Великого перелома». Однако не так хорошо известен масштаб восстановления рыночных механизмов в социалистической экономике во время последующей затем фазы нормализации. В секторе снабжения, например, товарные биржи и ярмарки 1920-х годов, может, и не открылись после принудительного закрытия в 1930–1931 годах, зато появились оптовые базы, которые в итоге их заменили: их целью было оптимизировать социалистический рынок, а не покончить с ним. Более того, как и в 1920-х годах, официальные оптовые учреждения обеспечивались работой по прямым договорам между промышленными сбытовыми организациями, заводами или крестьянскими хозяйствами и распределительными сетями социалистического сектора. Дэвид Ширер обратил внимание на такую рыночную практику в советской тяжелой промышленности, заявив, что они подрывали заявленную цель режима – построение плановой экономики. По словам Ширера, эта практика привела к тому, что «то, что появилось в 1930-х годах… было командно-административной экономикой, но не плановой» [Shearer 1996: 236]. Несомненно, это отчасти связано с различием между двумя секторами, однако в торговле практики рынка не считались несовместимыми со строительством социализма. Хотя и здесь найм разъездных торговых агентов (наиболее распространенный способ обхода чрезмерно жестких структур снабжения) неоднократно подвергался критике со стороны будущих рационализаторов. Дело в том, что в 1935–1938 и 1948–1953 годах, а также в 1921-1928-м государственное и кооперативное снабжение как на практике, так и в теории было организовано на основе покупок, продаж и решений, принимаемых управляющим лицом, а не на плановом распределении фиксированной квоты товаров.

Руководящие круги, напротив, не хотели отказываться от контроля над ценами: в этом вопросе советский социализм резко расходился с нормами рыночной экономики. Даже во время НЭПа власть вскоре вновь обратилась к политике вмешательства в ценообразование «наиболее важных» категорий товаров, хотя первый шаг к нормализации и состоял в стабилизации валюты и, следовательно, в освобождении цен. Эти интервенции в рыночную экономику запускали порочный круг: искусственно заниженные цены в социалистическом секторе приводили к дефициту, который, в свою очередь, вел к росту спроса на эти товары в частном секторе, на что частные розничные торговцы отвечали повышением цен, дабы уравновесить спрос и предложение. Товары неизбежно перетекали из регулируемых в нерегулируемые розничные сети, из-за чего враждебность большевиков к рынку усиливалась, заставляя их вновь пытаться директивно снизить цены[10]. По мере того как усиливались дефицит и дестабилизация, вмешательство властей становилось все более радикальным. Конечная точка – кризисный режим социализма – не была ни запланированным, ни желаемым результатом. Однако чиновники, ответственные за экономическую политику, следовали аналогичному курсу регулирования цен и в конце 1930-х годов, что привело к тем же последствиям, и более того – снова вернулись к нему в послевоенные годы.