Социальная лингвистика

Эволюция психики человека и язык. Как отражается в языке возрастание абстрактности и логической связности мышления?

Основные тенденции в развитии способности человека познавать мир состоят в возрастании абстрактности и логической связности мышления. Кроме того, изменяются некоторые параметрические (количественные) показатели: возрастает скорость интеллектуальных процессов; укрупняются семантические блоки, которыми оперирует мышление; увеличивается информационная емкость вычислительных единиц (высказываний).

В средние века начинали учиться грамоте не раньше 10 лет; читать по-церковнославянски, например, учились 2 года. Во времена Эразма Роттердамского читали только вслух, а если кто глазами опережал голос, то это казалось почти чудом. Эразм, при всем почтении гуманистов к римским классикам, считал, что Цицерон слишком многословен. Современному читателю многословным, медленным кажется не только Эразм, но и авторы прошлого века.

Для языков первобытной поры было характерно изобилие конкретных наименований, что позволяло с максимальной подробностью говорить о явлениях физического мира и труда, но затрудняло абстрактное мышление (см. с. 144–150): Одна из магистральных линий в истории лексики как раз и состояла в частичной постепенной утрате ("забывании") массы конкретных наименований и сложении лексических средств для передачи обобщающих и абстрактных понятий.

Письмо, позволив человеку хранить часть информации не в памяти, а в записи, со временем заметно ослабило возможности памяти, особенно механической. А творческая (левополушарная) память "не столько запоминает тексты, сколько создает их заново" (Иванов Вяч. Вс. 1978, 156).

Усиление абстрактности человеческого мышления приводит к укрупнению и растущей абстрактности грамматических категорий. В этом причина таких процессов, как: 1) постепенная утрата семантических оснований в разделении имен и глаголов на словоизменительные классы (типы склонения и типы спряжения) в индоевропейских языках; 2) обобщение глагольных способов действия в категории вида в славянских языках; 3) обобщение счетных слов в грамматическом классе числительных; 4) преодоление конкретной множественности в категории числа (утрата в разных языках двойственного и тройственного чисел); 5) тенденция к замене многочленных противопоставлений бинарными (двойными) в местоимениях. В частности, в праславянском и близком к нему старославянском языках система указанных местоимений состояла из пяти исходных слов: СЬ, ТЪ, И(ЖЕ), ОВЪ, ОНЪ, противопоставленных по трем признакам: а) степень удаленности предмета от говорящего: СЬ — ТЪ — ОНЪ; б) преждеупомянутость И(ЖЕ); в) употребляемость при перечислениях ОВЪ, ОНЪ. В современных славянских языках число активно используемых указательных местоимений сократилось и ведущим стало бинарное противопоставление по степени удаленности: русск. тот — этот, белорусск. той — гэты, укр. той — цей.

В фольклорных записях почти отсутствует подчинительная связь простых предложений в составе сложных. Бессоюзие и сочинительные союзы (и, а, но, да, или) могли выразить только самые простые и общие отношения между двумя предложениями (т. е. между двумя событиями, о которых сообщали предложения). Усиление связности, логической расчлененности и точности мышления, а также потребности точной письменной передачи информации привели к появлению многочисленных лексико-грамматических показателей этих отношений (см. с. 151–156).

В этой связи можно указать также на поздние по времени появления узкоспециализированные предлоги в славянских языках. Например, русские предлоги вследствие, благодаря, ввиду, в результате, в связи, по причине и т. п., выражая общее значение причины, отнюдь не синонимичны. Стремление говорящих к максимально точному выражению мысли обусловило разнообразие и тонкую дифференцированность модальной лексики (ср. различия между хочу, хочется, охотно, не прочь и т. п.).