Социальная лингвистика

Возможности говорить и писать, заключенные в каждом языке, по-разному реализуются в речи. Так, говорящие по-русски могут произносить слово холодно с разным ударением: [хо́ладна], [халадно́] и [хало́дна], или с ассимиляцией (уподоблением) звука [д] звуку [н]: [хо́ланна], или — в севернорусских говорах — о́кая, т. е. различая безударные [о] и [а]: [хо́лодно], или — в средне- и южнорусских говорах, а также в литературном русском языке — а́кая, т. е. произнося безударные [а] и [о] одинаково: [хо́ладна]. В русской речи, далее, одни говорят — играя, другие — играючи, а кто-то — игравши, или играмши, или грая. Одну и ту же вещь говорящие на русском языке называют по-разному: кувшин, крынка, махотка, глечик, горлач, жбан, кубан, балакирь. Налицо, таким образом, широкая вариантность в реализации языковых возможностей одного языка. Системы регулярных и взаимосвязанных вариантов реализации языковых возможностей образуют формы существования языка, т. е. достаточные для коммуникации варианты языка, используемые в том или ином социуме (народе, этнографической общности, социальной или профессиональной группе говорящих).

Формами существования языка являются территориальные диалекты (говоры), наддиалектные языковые образования (койне[17]), различные социальные диалекты (профессиональная речь, профессиональные арго, тайные корпоративные языки, кастовые языки), просторечие, молодежное арго, обиходно-разговорная речь, литературный язык. В принципе все формы существования языка (исключая тайные языки) доступны пониманию в пределах данного народа. Формы существования языка различаются между собой составом языковых средств, социальным статусом (кругом функций, сферами употребления), степенью и характером нормирования. Высшей формой существования языка является литературный язык[18], т. е. образцовый, нормализованный язык, противопоставленный диалектам, просторечию и арго. В совокупности все формы существования определенного языка образуют общенародный язык.

Взаимоотношения отдельных форм существования языка могут быть различными в разных языках, а также в разные периоды истории одного языка. Пока не сложилась письменная традиция, на первый план выступают взаимоотношения между отдельными территориальными диалектами. После формирования литературного языка наиболее существенными становятся противопоставления литературного языка и нелитературной речи (диалектов и просторечия), а также степень диалектной дробности и глубина диалектных различий.

В разных национальных коллективах по-разному распределены сферы использования и общественные функции литературного языка и нелитературной речи. Так, в одних культурах, например в арабских странах, Индии, в истории русского языка до конца XVII в., истории чешского языка до конца XIX — начала XX в., "правильным" признается только письменно-литературный язык и, следовательно, обиходно-разговорная речь оказывается нелитературной, ненормативной. В других культурах непринужденное устное общение может происходить на литературном языке, т. е. не противопоставляться образцовой, правильной речи, и, следовательно, составлять обиходно-разговорный вариант литературного языка.

В языковом развитии многих народов наблюдается тенденция к расширению общественных функций и сфер использования литературных языков. Если на заре письменности литературный язык — это язык немногих вьтсокоавторитетных текстов (прежде всего священных), то в современном мире литературные языки используются повсеместно, в том числе в непринужденном повседневном общении.

Взаимоотношения литературного языка диалектов также меняются во времени. Обычно литературный язык народа создается на базе определенного диалекта группы близких диалектов. Так, в основе современного китайского литературного языка пунтухуа лежат северокитайские пекинские диалекты; литературный французский язык сформировался на основе франсийского диалекта; испанский — на основе диалекта Кастилии; в основе русского литературного языка — среднерусские московские говоры; в основе белорусского — центральные минско-молодечненские говоры Беларуси. Глубина различий ("языковое расстояние") между литературным языком и диалектами во многом зависит от глубины диалектных различий в эпоху формирования литературного языка. Так, затянувшаяся раздробленность итальянских земель, по́зднее (1861 г.) формирование единого итальянского государства породили "итальянский лес диалектов", как образно характеризовал сильную диалектную дробность итальянского языка Г.В. Степанов (Степанов 1976, 88). В итоге литературный итальянский язык, сложившийся в XIV в. на основе тоскано-флорентийских диалектов, до сих пор весьма значительно отличается от диалектной речи остальных регионов страны. Аналогичная картина наблюдается во взаимоотношениях литературного немецкого языка и немецких диалектов.