Социальная нога

Алексей Леус Социальная нога

Франциск проснулся от до тошноты милого солнечного лучика, нежно ласкающего сквозь марлевую занавеску его правый глаз.

– Чёрт, уже утро.

Не хочется, но надо вставать. Хоть сегодня и был выходной, и по идее можно было валяться в кровати до обеда, но только не здесь, но только не ему. Рынок ждать не будет.

Дело в том, что все лучшие товары продавались ранним утром. Объяснялось это просто – отсутствием холодильного оборудования у местных торговцев и исключительно жарким климатом. Несмотря на то, что в стране вот уже полсотни лет шла ожесточённая гражданская война, кушать хотелось всем и торговля шла бойко. Особенно популярными товарами из съестного были летучие мыши и обезьяны, которых отлавливали по местным пещерам да лесам. Если не купить тушку обезьяны утром, к обеду она будет похожа на подушку, вся раздутая от жары, да ещё и мухи всё обгадят.

Так как Франциск хотел приобрести свежую, крепкую и пахнущую кровью дохлую обезьяну, а не раздутую, мягкую и пахнущую тухлятиной дохлую обезьяну, он быстро собрался, надел свой праздничный пиджак, пересчитал деньги и в прекрасном расположении духа выбежал на улицу.

В это время по этой самой улице катил старый, ржавый пикап с намалёванными лозунгами очередного «движения», в кузове которого сидело полдюжины пьяных и укуренных донельзя «оппозиционеров». Увидев Франциска, они заорали «Негр! Вали негра! На тебе, получи!» и открыли по нему пальбу из всех стволов, а один, особо пьяный боец, не совладав с автоматом, просто бросил в него бутылкой.

Изрешечённый сотнями пуль, Франциск фаршем осел на землю, так и не успев ничего понять. Радостные укурки громко поздравляли себя с победой, пока самый трезвый из них не произнёс: «Братва, так мы и сами негры. Мы чё, своего вальнули?». Повисла тишина. Наконец, сообразив, что круто накосячили, бойцы неизвестного движения рванули на пикапе прочь, в переулки, прикрывая руками намалёванные на бортах лозунги, чтобы никто не понял, что это были они.

В это же время, в доме напротив шарахался по своей квартире опухший и злой после вчерашней вечеринки Себастьян. Он точно помнил, что откладывал на утро в свой маленький, выдранный из какой-то машины холодильник две банки пива, но кроме околевшей мухи там ничего не было. Заглянув в кошелёк и не найдя там вообще ничего, он сел на подоконник, порылся в пепельнице. Повезло, нашёл бычок с полсигареты, мятый правда. Ничего, зато покурить есть. Затягиваясь горьким дымом, Себастьян осматривал улицу, размышляя, где бы взять денег или просто найти пожрать.

Из дома напротив вышел явно довольный жизнью высокий мужик. В пиджаке.

– На рынок собрался, гад, – с завистью высказался Себастьян, – значит, при деньгах.

В это же время, проезжавшие мимо боевики неизвестного ему движения под дикий ор открыли по мужику пальбу, буквально разметав его пулями на куски.

– Ёб… – только и успел сказать ошарашенный Себастьян, не замечая, как бычок жжёт ему губы.

И тут же в голове пронёсся хоровод мыслей – боевики уехали, а мужик при деньгах. Пулей, вихрем, ураганом он понёсся по лестнице вниз, перепрыгивая через пять ступенек, только бы успеть схватить деньги. Но, местная пацанва оказалась проворнее.

Запыхавшийся Себастьян зло смотрел вслед улепётывающим со всех ног пацанам. Вот так, завтрак так и остался мечтой.

– Надо бросать курить – сказал он сам себе, задыхаясь и присел на тротуар, рядом с расстрелянным мужиком.

Брать с него было уже нечего. Одежда вся изорвана пулями, деньги стырили, имущества при себе никакого. Хотя… Себастьян посмотрел на уцелевшую ногу. А почему нет? Он осмотрелся вокруг – никого. Стрельба распугала редких прохожих, а окна квартир разом задёрнулись плотными шторами. Выхватив мачете, Себастьян в несколько движений отрезал мужику ногу и отправился с ней к зданию благотворительной организации. Там, по слухам, принимали органы для благотворительных целей и пересадки нуждающимся несчастным и больным. Чем нога хуже почки? Может быть где-то в далёкой, мирной северной стране кто-то очень нуждается в ноге, а взять негде. Здесь людей каждый день пачками косят, да и отошедший в мир иной мужик не был бы против благотворительности. Лицо у него было доброе. Улыбнувшись утреннему солнышку, Себастьян пошёл к Центру уверенными шагами.

Однако, чем дальше он шёл, тем больше на улицах встречалось народу и это начинало нервировать. Люди здесь жили не особо любопытные до чужих дел, тем не менее, не каждый день увидишь опухшего от пьянок мужика с отрезанной ногой под мышкой. Себастьян решил ускорить шаг и это стало роковым решением.

Споткнувшись и продолжая удерживать выскальзывающую из потных рук ногу неизвестного ему мужика, Себастьян плашмя грохнулся о землю, разбив себе нос и губы.

– Да чтоб тебя! Ну что за день такой проклятый!

Ошалев от удара, он сел на землю. Приходя в себя и сплёвывая кровь, начал подозревать нехорошее. Что-то пошло не так.