Социальная сеть "Ковчег" - 1 часть

— Ну, это понятно, — поддержала Надя, — вы представьте, что у него за жизнь. Его становится жалко, так как все вокруг стараются его торопить. А тут приходит Таня, которая говорит: думайте сколько нужно. Понятно, что она становится его лучшим другом.

— Точно! — сказала Даша. — Так и буду делать. Я пока ещё об этом не задумывалась и не пробовала. Скорее бы рабочий день!

— Да ну тебя! — обиженно произнесла Надя.

— Может, искупаемся? — предложил Аполлион.

— А это не опасно? Тут же открытое море. Мало ли что? — спросил я.

Таня вместо ответа взяла свой лист и нажала несколько кнопок. Когда скорость упала до нуля, Таня быстро скинула одежду, оставшись в шикарном красном купальнике, и, прикрепив лист к стеклу капитанской рубки, направилась к специальной лестнице. Не пользуясь ступеньками, Таня рыбкой вошла в воду. Мы смотрели на её бесстрашие и боялись пошевелиться. Она долго не всплывала, а когда её голова появилась, она была уже в тридцати метрах от батискафа.

Аполлион скинул свою чёрную рубашку и брюки, показав нам тело, на 70% закрытое цветными татуировками. Надя с интересом изучала рисунки на его теле, пока он забирался на стеклянную крышу и, оттолкнувшись ногами, прыгал в солёное море. Стесняясь оставаться с раздевшимися до купальников близняшками, я подошёл к лестнице и прыгнул в море солдатиком. Море было очень холодным. Когда я всплыл, я услышал позади себя весёлые вскрики Даши и Нади. Они брызгались около батискафа.

Кто как мог, мы подплыли к Тане с Аполлионом и, улыбаясь, продолжили барахтаться вдали от батискафа. Только сейчас я смог рассмотреть это белое произведение искусства. Он был очень красивым. Он больше походил на яхту, чем на подводную лодку. Подводных крыльев не было видно, только полностью стеклянный купол превращал этот корабль в нечто невообразимое.

— Акулы! А-а-а! — раздался внезапный Надин крик.

Я не испугался, а просто подумал, что это женские шутки. Я сначала попытался понять, куда смотрит Таня, потом увидел четыре больших плавника в сорока метрах от нас, которые разрезали воду и быстро приближались. Я остолбенел и чуть не ушёл под воду.

Загадки

— Пол, ты забыл выключить биоакустику с криками акул? — невозмутимо спросила Таня. — Эти звуки привлекли своих сородичей.

— Ой! — только и успел сказать Аполлон, смотревший на приближающихся акул.

«Ой!» — это самое частое слово перед катастрофами. Есть ещё более неприличные виды этого слова, но смысл у них всегда одинаковый. Оно означает, что кто-то когда-то что-то не предусмотрел. Кто-то когда-то что-то забыл. Если бы это слово вызывало в жизни паузу и возможность всё исправить, люди были бы счастливы. За неимением паузы в жизни, для благополучного исхода важно то, насколько человек способен сохранять самообладание в подобной ситуации.

Акулы быстро приближались к нам, близняшки, находящиеся ближе всех к батискафу, выбиваясь из сил и визжа, плыли к спасительной лестнице. Аполлион завис в воде и, глядя то на Таню, то на приближающихся акул, не знал, что делать. Две из четырёх акул уже нырнули вглубь воды для атаки, и их не было видно. Я уже ждал адской боли сомкнутых челюстей из нескольких рядов зубов на моей ноге, но тут Таня спокойным голосом сказала, глядя на два плавника, находящиеся в пяти метрах:

— Эдвин, включи сирену против акул.

Вода под нами замерцала как от вспышек фотоаппаратов, раздался лёгкий звук сирены. Звук исходил от корабля. Оба плавника ушли в воду. Через минуту мы увидели, как четыре плавника уплывают от нас на большой скорости. Опасность миновала. Аполлион зажимал уши руками и, корчась от мук, почти уходил под воду. Таня подплыла к нему и стала помогать. Она схватила его за подбородок и, лёжа на спине, спокойно отплывала в сторону батискафа. Он не отнимал своих рук от своих ушей. Его лицо корчилось в муках. Таня улыбалась и говорила:

— Я же тебе уже десятый раз говорю: носи пикожучки! Что за нелепые предрассудки?

Аполлион не слышал Таню. Только подплывая к лестнице, я догадался, что сирена была очень мощная, но наши пикожучки добавляли нам звук в противофазе, компенсируя шум. Я вспомнил, что Аполлион носит наушники с проводами и избегает кровососущих пикожучков.

— А что за вспышки снизу? — спросил я, последним выбравшись по лестнице на палубу.

— Не до тебя сейчас! Эдвин, выключай, — сказала Таня, помогая Аполлиону сесть на лавочку.

Звук затих. Аполлион убрал руки от ушей. Его лицо вызывало жалость. Кожа была сморщена от долгой гримасы, тёмный грим потёк, чёрная помада на губах размазалась, белое лицо порозовело пятнами. Длинные волосы были спутаны. Через нескольких секунд он сказал:

— Тань, предупреждать надо. Я чуть не оглох.

— А ты сам в следующий раз думай головой, когда забываешь выключить биоакустику с голосами акул. Сам, значит, заманил, а меня обвиняешь в том, что я тебя спасла. Носи пикожучков и проблем не будет.

— Да ну их, — махнув рукой, сказал Аполлион.

— Иди, приведи себя в порядок, — властным голосом сказала Таня, обращаясь к сатанисту.