Социально-политическая психология

Конечно, поведение крепостного, убежавшего от барина в разбойники или в казаки, трудно назвать политическим выбором, но, скажем, массовые бунты, поднимавшие крестьян на вооруженную борьбу с властями, — это уже стихийная политическая акция. Психологическое родство этих явлений очевидно — в их основе определенная позиция в отношении существующей системы власти, неприятие освящавших ее патерналистских ценностных норм («власть от Бога», «вы наши отцы, мы ваши дети»). Очевидно, также, что это неприятие может различаться по формам и уровням своего проявления — от скрытых, внутренних эмоций (ненависти к носителям власти, отчуждения от них) до активного индивидуального или группового поведения. В условиях жестко репрессивной системы протестующее поведение доступно в обычной ситуации лишь ограниченному меньшинству выделяющихся по своим психологическим свойствам индивидов — таким, например, как те героические одиночки, которые пытались бороться против сталинского режима, а впоследствии, как диссиденты брежневского периода. В условиях деспотически организованных общественных систем латентное неприятие распространено в относительно широких слоях общества и проявляется не только в скрываемых от всех переживаниях, но и в определенных формах коммуникативного поведения (например, массовое слушание «плохих голосов» и «кухонные» политические дискуссии в Советском Союзе) и культурного творчества, особенно в «смеховой культуре», комически занижавшей образы носителей власти (фольклор, политические анекдоты).

В целом можно утверждать, что психологический общественно–политический выбор происходит так или иначе при всех политических системах (т.е. таких общественных отношений, которым присуще наличие институтов власти). От характера системы и политической культуры зависят возможные формы и уровни такого выбора. В одних исторических ситуациях он ограничивается принятием дисперсных аффективных и поведенческих установок, в других выбором отдельных социально–политических ценностей, например, в рамках альтернативы: является ли воля монарха–властителя высшим законом или он должен сам подчиняться правовым нормам. В этих случаях имеют место доили предориентационные формы выбора. Высшей его формой является идентифицирующая ориентация, означающая, что человек сознательно отождествляет себя с какими–то системами ценностей, неформальными или институционализированными типами воззрений и политического поведения. Для идентификации могут использоваться как реально существующие, так и воображаемые, мифологические идейно–политические системы. Так советские «фрондеры–шестидесятники» и многие сочувствующие им граждане отождествляли себя с мифическим ленинским, сиречь «подлинным», социализмом, а их противники–сталинисты с вполне реальной политической практикой тоталитаризма.

Общественно–политический выбор характеризуется не только своими исторически обусловленными формами, но и уровнем проявляемой в нем индивидуальной и групповой активности осуществляющих выбор людей. С этой точки зрения его можно оценивать по двум типам критериев. Во–первых, по отсутствию или наличию творческого компонента в политическом самоопределении индивидов и групп: осуществляется ли выбор из уже имеющегося набора ориентации и позиций или дополняется их модификацией, развитием, внесением новых элементов. В странах Запада 60–80–е годы, а в СССР и России перестроечный и постперестроечный период были временем бурного обновления старых и созидания новых идейно–политических ориентации, в котором принимали участие не только политики и идеологи, но и обычные граждане, испытывавшие потребность в самоопределении в условиях резко меняющихся социальных и культурных реалий.

Во–вторых, выбор может быть групповым или индивидуальным. В тех случаях, когда индивид тесно связан психологически с социально–культурной группой, имеющей определенные идеологические и политические предпочтения, он часто автоматически, не размышляя, принимает свойственные ей ориентации. Этот автоматизм закладывается в период ранней политической социализации, когда ребенок на веру принимает все, чему его учат окружающие взрослые, и воспроизводится в случае сохранения устойчивых связей человека со средой происхождения. Он не обязательно равнозначен консерватизму — верности унаследованным от прошлого воззрениям. Групповые ориентации нередко меняются под влиянием перемен, происходящих в обществе, и многие психологически интегрированные в группу индивиды как бы незаметно для себя, автоматически усваивают эти изменения.