Социальное насилие

К этому следует добавить такой бесспорный объективный фактор, как приток иммигрантов, которым не так просто адаптироваться в новой среде, а «среда» не хочет адаптироваться к приезжим. Возникает взаимное недоверие и часто – неприязнь. Среди коренного населения начинают циркулировать идеи повышенной «криминальности» приезжих. Однако, во-первых, эти слухи сильно преувеличены. Так, например, в 2007 г. среди всех лиц, совершивших преступления, удельный вес иностранных граждан и лиц без гражданства составил всего 2,8 %, в том числе гражданами государств СНГ – 2,6 %[163]. В 2009 г. соответственно 3,5 % и 3,2 %[164]. Тогда как в Германии, например, в 2004 г. – 22,9 % (в 1993 г. – 33,6 %)… Во – вторых, повышенная «криминальность», если она имеет место, зависит не от расовой (этнической) принадлежности, а от того, что лица одной культуры оказались перенесенными, по разным причинам, в другую культуру; мигранты, независимо от этнической принадлежности, всегда хуже адаптированы к условиям жизни «коренного населения»; мигрируют чаще всего не от хорошей жизни; мигрируют или отправляются «на заработок» в другие страны и регионы наиболее активные – молодые мужчины, чья повышенная криминальность известна.

Культурологические проблемы, конечно, существуют – и это касается не только России, но и большинства западных стран, которые затронула массовая миграция. Но там реакция более адекватная. Хотя межэтнические, межкультуральные конфликты становятся все большей проблемой в условиях постоянно усиливающейся миграции в современном глобальном обществе постмодерна.

Совершенно очевидно, что безнадежность существования большинства россиян не может не вызывать соответствующую реакцию, «канализируемую» властью. И здесь мы подходим к «субъективным» факторам.

В 1990 г. в статье «Мифологизированное сознание и тоталитаризм» автор этих строк попытался проследить систему мифов тоталитарного общества на примере СССР. Основные вехи мифологизированного сознания, по – моему, таковы: «Человек создан для счастья» – «Светлое будущее» – «Светлый путь» – знающий этот путь Вождь (Фюрер)… Но: «До «светлого будущего» было что – то далековато, а настоящее – несмотря на все «небывалые успехи», мрачновато. Значит – виноваты «враги»! Кулаки и «подкулачники», правые и левые, вредители и саботажники, «враги народа» и члены семей врагов народа, крымские татары и немцы Поволжья, космополиты и «врачи – отравители», и несть им числа… Поиск «врагов народа» (то бишь «козлов отпущения») и «борьба» с ними – самая страшная страница прошлого»[165]. Не думал я в 1990 г., что прошлое станет будущим.

В политике неудачливой власти искать «врагов» и натравливать на них «народ» нет ничего нового. Это старо, как мир. Начиная с древнеримского «Разделяй и властвуй» (Divide et impera!) и включая «врагов народа», «безродных космополитов», «убийц в белых халатах» сталинской эпохи. А теперь еще и «иностранные агенты», «пятая колонна», «все те, кто хотят взять реванш» и «шакалят» у иноземных консульств… Сегодняшние популистские заявления политиков, «вбрасывание» президентом термина «коренное население», законопроекты о «процентной норме» (17 – 20 % мигрантов в регионе), о запрете мигрантам заниматься некоторыми видами деятельности (торговля) и т. п., – не могут не подогревать ксенофобские, националистические настроения от которых один шаг до преступлений ненависти.

Вот почему прав бывший депутат Госдумы и правозащитник Юлий Рыбаков: «Безнаказанность, в условиях которой действуют националисты, наталкивает на мысль, что государство взяло на вооружение эту силу и придерживает ее на случай, если в один прекрасный момент понадобится сказать «фас». Власть предержащие (а сегодня это, если называть вещи своими именами, чекисты и чиновники) пытаются построить новую империю. Они понимают, что на этом пути их ждут сложности, а народ, который становится все беднее на фоне баснословно богатеющей элиты, будет искать виноватых. Естест венно, власти не хотят, чтобы люди в один прекрасный момент показали пальцем именно на них. Поэтому нужно найти «крайних», виноватых. Как правило, на эту роль лучше всего подходят инородцы – армяне, евреи, азербайджанцы, неважно кто»[166]. И народ, увы, готов проглотить эту наживку. Так, в ответ на создаваемый Ю. Рыбаковым Санкт – Петербургский антинацистский Центр ему звонят возмущенные жители «культурной столицы»: «Спрашивают, что мы имеем против нацизма, говорят, что приезжие заполнили город, что нужно что – то с этим делать…»[167]. И это мнение возмущенных граждан может быть страшнее самих фашиствующих молодчиков. Так же, как результаты многочисленных опросов общественного мнения, по результатам которых до 65 % населения согласны с националистическим лозунгом «Россия для русских»…

Ксенофобия, национализм, фашизм выполняют минимум три функции в современной России.

Во-первых, служат «страшилкой» для населения перед грядущими выборами: или мы (ВВП, преемник), или – фашисты!