Социальное партнерство: цель или средство

Поэтому нельзя согласиться с мнением, согласно которому «основным показателем эффективности [функционирования] институтов является размер достигнутой благодаря им минимизации издержек» [367, с. 97]. Любые издержки считаются социально оправданными и, следовательно, эффективными, когда речь заходит о социальной безопасности человека, его физическом и нравственном здоровье. Иные трактовки эффективности сугубо умозрительны. И здесь пролегает глубокое противоречие между экономистами, трактующими значение социальных институтов, с одной стороны, и всеми другими исследователями, трактующими институты с позиций абсолютных ценностей человеческого бытия, с другой стороны. Попытки современных экономистов измерять высшее – низшим, смысл и качество жизни человека – размером затрат или рентабельностью инвестиций представляются нам тем самым экономизмом, который еще С. Н. Булгаков предлагал нравственно, внутренне преодолеть. Он писал по этому поводу: «В известном смысле экономический материализм даже и неуничтожим, настолько в нем находит выражение некоторая непосредственная данность переживаний или историческое самочувствие, ищущее для себя теоретического выражения в научной или философской доктрине. Эта последняя может быть крайне неудачна по своему выполнению, но настроение, ее создавшее, этим не устраняется. Та особая и неотразимая жизненная правда, что приоткрылась и интимно почувствовалась с такой серьезной и горькой искренностью нашей современностью, делает экономический материализм в известном смысле неопровержимым. Он не может быть просто отвергнут и опровергнут, как любая научная теория. Он должен быть понят и истолкован – не только в своих явных заблуждениях и слабых сторонах, но и в том вещем содержании, которое через него просвечивает. Он должен быть не отвергнут, но внутренне превзойден, разъяснен в своей ограниченности как философское „отвлеченное начало“, в котором одна сторона истины выдается за всю истину» [62, с. 7].

Однако, такого внутреннего преодоления ограниченного экономизма в современной неоинституциональной теории явно не наблюдается. Скорее наоборот, усиливается персоналистская направленность в трактовке социальных институтов. К сфере социального партнерства это относится в первую очередь.

Вот как модель сотрудничества рассматривал лидер европейского персонализма Э. Мунье: «В совершенном обществе сотрудничество было бы всесторонним. Каждый реализовал бы себя, руководствуясь собственными требованиями, последовательно и абсолютно свободно развивал бы свои способности» [255, с. 89]. В его понимании социального мира и социального партнерства лежат исключительно «собственные интересы личности». Именно на этой основе он мыслит так называемое «плюралистическое сплочение» [255, с. 96]. Противопоставляя гражданское общество либеральному и тоталитарному обществу, Э. Мунье выдвигает идею создания персоналистского и одновременно общностного строя, в котором люди смогут развиваться «друг через друга». Идея плюралистского взаимодействия рассматривается им в категориях «защитного действия», «органического действия», «действия свидетельствования и разрыва» и «неучастия». С их помощью автор конструирует собственную модель социальных взаимоотношений, которая институционально отличается от всех известных в науке.

В рамках современной общей неоинституциональной теории все социальные институты соотнесены по трем уровням:

– личностный (индивидуальный) уровень;

– различные институциональные соглашения между разными участниками системы социального взаимодействия;

– институциональная среда как совокупность основополагающих политических, социальных, экономических и юридических правил, детерминирующих социальные отношения.