Социальное прогнозирование

Дело в том, что любителю никогда не угнаться за профес­сионалом, если счет идет только на «голы, очки, секунды». Но и среди профессионалов побеждает тот, кто посвящает спорту всю жизнь без остатка и подчиняет погоне за медалями свое миро­воззрение, мораль, характер. Конечно, в результате получается не спортсмен, а гладиатор – с той лишь разницей, что античному гла­диатору вспарывали живот после нескольких недель или месяцев подготовки, а современному – ломают кости и жизнь примерно с 18 до 30 лет, иногда раньше, реже позже. После 30—40 лет это обыч­но просто мешок переломанных костей со «сдвинутой» психикой. Жуткая судьба! Понятно, гладиатор не имеет ничего общего с культурой. Скорее, это антикультура, контркультура, жертва, брошенная на потеху озверевшей толпе. Олимпийское движение попыталось уйти от этого противоречия, формально отмежевавшись от про­фессионального спорта. Но разве мало способов «притвориться» любителем и профессионально одолеть дилетантов? Получилось сплошное лицемерие…

В цивилизованных странах ужасная судьба профессиональ­ного спортсмена компенсируется сверхвысокими гонорарами и большой страховкой на случай травм, так что он имеет воз­можность после нескольких лет нечеловеческих перегрузок уйти на покой в лучах славы и с мешком денег. В тоталитар­ных странах это относится только к элите – нескольким про­центам профессионалов, показавших наивысшие достижения в спорте. Остальные, подобно армейским офицерам в боевой обстановке, получают ордена и денежные премии в случае по­бед, жестокие нагоняи, доходящие до прямой травли в случае поражений. И, подобно военным инвалидам, обречены на ни­щенство, когда становятся ненужными.

Как ни странно, такая система дает определенный эффект. При прочих равных условиях тоталитарная страна выставля­ет команду гладиаторов, более отчаянно сражающихся за «очки, голы, секунды», чем команда демократической стра­ны. Вспомните результаты спортсменов ГДР и ФРГ, Север­ной и Южной Кореи, СССР и США и т.д. Но сегодня положе­ние изменилось: лучших гладиаторов из тоталитарных стран, начиная с России, скупают поштучно западные спортивные клубы. В обозримом будущем нам предстоит увидеть резуль­таты такого «спортивного переселения народов» на междуна­родных соревнованиях.

Не забудем, что в России, как и во всем мире, кризис всех 12 основных типов учреждений культуры развивается на фоне продолжающегося декаданса литературного, сценического, музы­кального, изобразительного и архитектурного искусства. Искусство конца XIX – начала XX века нередко именуется «серебряным ве­ком искусства» – в противоположность «золотому веку» классики предшествующих времен. Следуя той же логике, искусство после Первой мировой войны и до самых недавних времен можно было бы именовать «бронзовым веком»: оно по всем статьям настолько же уступало «серебряному», насколько тот – «золотому». Но на 296протяжении последних 10—15 лет ни в России, ни в любой другой республике бывшего СССР (добавим, ни в Америке, ни в Европе тоже) среди литераторов, артистов, музыкантов, художников, архи­текторов не появилось ни одного нового имени, способного сопер­ничать с корифеями хотя бы «бронзового века». Что это? Наступле­ние «железного века культуры» – последнего, в античной тради­ции, перед «концом света»? Во всяком случае, триумфальное ше­ствие антикультуры наводит на мысли именно об этом – ведь оно не может длиться бесконечно, поскольку антикультура, в противо­положность собственно культуре, носит быстро разрушающий об­щество характер.

Сменится ли затянувшийся декаданс новым Ренессансом? Этот вопрос выходит за рамки российской проблематики и носит общеми­ровой характер. Мы специально рассматриваем его в монографии «Альтернативная цивилизация: почему и какая?» (1998). Здесь от­метим лишь, что продолжающийся декаданс искусства обостряет кризис культуры и ускоряет ее деградацию.

Тот же характер носят аналогичные тенденции в культуре пита­ния, одежды, жилища, общения, знаний, труда. Всюду упадок заслу­живающих уважения вековых народных традиций – с одной сторо­ны, элитарных («интеллигентско-аристократических») – с другой. Всюду на первый план выпирают чисто животные инстинкты, стад­ность, пошлость, неспособность к общению без допинга в виде спир­тного или другого наркотика, бесстыдное невежество и столь же бесстыдная недобросовестность в труде. Все это придает видению культуры обозримого будущего прямо-таки апокалипсический ха­рактер.

А виден ли свет в конце туннеля?