Социальные функции священного

лением о роли связки рухнули бы и понятия, держащиеся в его аргументации только на ней. Мосс формулировал это в явном виде: "Мана <...> играет роль связки в предложении"), то есть мана в теории магии и хау в теории дара".

* * *

Двадцать лет спустя аргументация "Очерка о даре" (по крайней мере, в начале книги) воспроизводит аргументацию "Теории магии". Это оправдывает включение в данный сборник работы, в отношении которой, только учитывая дату написания (1902 г.), можно удержаться от несправедливых оценочных суждений. В ту пору сравнительная этнология по большей части еще не отказалась, во многом по вине самого Мосса, как он вынужден был признаться в "Очерке о даре", "от постоянного сравнения, в котором все перемешивается, социальные институты теряют свой местный колорит, а документальные свидетельства становятся безвкусным наполнителем". Лишь позднее он будет уделять внимание обществам, "действительно представляющим собой крайности, позволяющие видеть факты лучше, чем те, где эти факты, будучи не менее важными, остаются в еще неразвитом или в вырожденном состоянии". Однако для понимания истории развития концепции Мосса и выявления некоторых ее констант "Набросок" имеет исключительную ценность. Это верно не только для понимания мысли Мосса, но и для изучения истории Французской социологической школы и определения точных отношений между мыслью Мосса и Дюркгейма. Анализируя понятия маны, вакана, аренды, воздвигая на их основе интерпретацию всей системы магии и добавляя к последней то, что он рассматривал как фундаментальные категории человеческого духа, Мосс предвосхитил строение и некоторые выводы "Элементарных форм религиозной жизни", написанных десять лет спустя. Таким образом, "Набросок" показывает, как много Мосс дал мысли Дюркгейма; он позволяет восстановить кое-что из этого тесного сотрудничества дяди и племянника, не ограничивавшегося областью этнографии, ибо известно, например, какую роль сыграл Мосс в подготовке "Самоубийства". Но нас, прежде всего, интересует логическая структура этой работы. Она полностью основана на понятии маны, и мы знаем, сколь много воды рассуждений на эту тему утекло с тех пор. Чтобы снова войти в эту реку сегодня, надо рассматривать "Набросок" совместно с результатами новейших полевых исследований и лингвистического анализа28. Кроме того, различные типы маны надо дополнить, введя в эту обширную, но не очень гармоничную семью понятие, весьма распространенное среди туземцев Южной Америки, некоей мыслимой как субстанция и обычно негативной маны: это текучая материя, управляемая шаманом, зримо оседающая на предметах и вызывающая перемещения и левитацию. Ее действие, как правило, считается

28 А. М. Hocart. "Mana", Man, по. 46, 1914; "Mana again", Man no. 79, 1922; "Natural and Supernatural"; Man no. 78, 1932. H. Ian Hogbin. "Mana", Oceania, vol. 6, 1935-1936. A. Cappel. "The word "mana": a linguistic study", Oceania, vol. 9, 1938. R. Firth. "The Analysis of Mana: an empirical approach", Journal of Polynesian Society, vol. 49, 1940; "An Analysis of Mana", Polynesian Anthropological Studies, p. 189-218, Wellington, 1941. G. Blake Palmer. "Mana, some Christian and Moslem Parallels", Journal of Polynesian Society, vol. 55, 1946; G. J. Schneep. "El Concepto de Mana", Acta Anthropologica, vol. II, no. 3, Mexico, 1947. B. Malinowski Magic, Science and Religion, Boston, 1948.

вредным. Это тсарума индейцев живаро, нанде, представления о которой у индейцев намбиквара мы изучали сами28, и аналогичные им формы, существующие у индейцев амниапа, апапокува, апинайе, галиби, чикито, ламисто, шамикуро, шеберо, ямео, икито и т. д.3" Чем заменится понятие маны после такой постановки вопроса? Сложно ответить. Во всяком случае, оно будет профанировано. Дело не в том, что Мосс и Дюркгейм, как иногда утверждают, ошиблись, сблизив понятия, заимствованные из слишком далеких миров, и определив с их помощью единую категорию. Даже если история подтверждает результаты лингвистического анализа и полинезийский термин "мана" является далеким откликом индонезийского термина, обозначающего действенность персонифицированных божеств, отсюда никоим образом не следует, что понятие, выражаемое этим термином в Меланезии и Полинезии, является остаточным явлением или следом более разработанной религиозной мысли. Несмотря на все местные различия, кажется вполне обоснованным, что мана, вакан и аренда суть объяснения одного и того же типа. Значит, вполне оправданно было бы установить этот тип, попытаться классифицировать и анализировать его. Затруднение традиционной позиции по поводу маны, на наш взгляд, другого рода. Вопреки тому что было принято считать в 1902 г., представления типа маны столь часты и распространены, что впору задуматься, не столкнулись ли мы с универсальной и неизменной формой мышления, которая вовсе не характеризует определенные цивилизации или так называемые архаические и