Читаем Социальные коммуникации полностью

5. Неинтерпретирующие – характеризуются негативной установкой к интенции, продуцируемой текстом (например, воздействие на предвыборное поведение), или к конкретной личности. Типичные реакции: «не буду, неинтересно, надоело» или, если все же восприятие текста произошло, – «не знаю, не могу, не хочу, ничего не запомнилось». Понятно, что достичь диалога с таким респондентом практически невозможно. Ситуация напоминает нервный срыв при нулевой перцептивной готовности к общению.

При анкетировании особенностей восприятия материалов информационного и общественно-политического содержания число людей, отказывающихся от интерпретирования, несмотря на предварительную договоренность, достигает, как правило, 4–5%.

Одной из главных причин неадекватного интерпретирования, а также интерпретирования «по установке» нередко оказывается излишняя эмоциональность человека, неумение владеть своими чувствами: как правило, эмоциональное реагирование начинается до и вместо попыток сосредоточиться и понять интенциональность текста, то есть войти в смысловой контакт с коммуникатором.


Рис. 2. Особенности понимания и интерпретирования текста при адекватном восприятии


Интересна история выявления группы, интерпретирующей «по установке». В одном из исследований впервые одни и те же респонденты участвовали в опросах-интервью неоднократно, а до этого ограничивались разовым приглашением. Анализ анкетных материалов показал, что часть опрошенных обнаруживала разное качество коммуникационных навыков: в одном случае, например, человек интерпретировал предложенные ему тексты адекватно, а в другом (тот же самый человек) – неадекватно. Поначалу причиной таких резких расхождений сочли небрежность интервьюеров. Дальнейшие эксперименты показали, что при стойкой положительной (или отрицательной) установке по отношению к теме сообщения, к его автору или герою качество интерпретаций у части опрошенных резко ухудшалось: проявляя свои эмоции, они даже не пытались вникнуть в смысл сообщения. Не зря, наверное, мудрецы советуют придерживаться в эмоциях золотой середины…

Еще один вариант дифференциации аудитории по коммуникативным навыкам возможен при анализе особенностей интерпретирования респондентом характеристик имиджа (образа) человека, организации, товара и т. д.: имидж можно рассматривать как обращенный к другому человеку сложный знак-сигнал, или текст[43]. Так же как и при восприятии любого текста, при оценке особенностей интерпретирования образа (он какой?) речь идет не об одобрении или неодобрении, согласии или несогласии – только о понимании его главенствующей интенциональности и, следовательно, об умении отличать главное от второстепенного в характеристиках образа.



Рис. 3. Особенности понимания и интерпретирования текста при частично адекватном восприятии



Рис. 4. Особенности понимания и интерпретирования текста при неадекватном восприятии


Так, например, определения, которые школьники, в соответствии с содержащимися в анкете заданиями, давали выбранным ими самими (в качестве любимых) персонажам, позволяли делать выводы о степени «приближения» их интерпретаций к основной, главенствующей интенциональности образа. Приведем для сравнения определения, данные учащимися 2 класса, в которых по-разному зафиксирована степень приближения к пониманию основной интенциональности образа персонажа: Винни-Пух – веселый, активный, добрый и Винни-Пух – в красной жилетке; Пантера – смелая, защитница Маугли и Пантера – черная; Пятачок– хороший друг и Пятачок – розовый.

Зафиксированный в исследованиях факт существования разных интерпретационных групп позволяет по-новому рассмотреть вопросы, связанные с проблемами общения. В работах ученых разного времени, занимавшихся проблемами человеческого общения и взаимодействия, нередки выводы о несовершенстве человеческого сознания, о его подверженности иллюзиям и манипулятивным воздействиям. Так, например, Ф. Бэкон в XVII в. описал «идолов сознания», мешающих «входу истине». Это, во-первых, «идолы рода или племени», свойственные всему человеческому роду, склонному идеализировать и тем самым искажать действительность; во-вторых, это «идолы пещеры»– предрассудки и заблуждения, порожденные отдельными людьми, например, учеными, имеющими возможность влиять на мнение больших групп людей; в-третьих, это «идолы площади или рынка», вызванные неточностями языка и его несовершенством; в-четвертых, это «идолы театра или теорий» – искажения, возникающие из-за некритичного усвоения человеком чужих мнений. В результате «…идолы и ложные понятия, которые уже пленили человеческий разум и глубоко в нем укрепились, так владеют умом людей, что затрудняют вход истине…»[44].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука