Читаем Социальные коммуникации полностью

Столь же неравнозначны и понятия «эффективный материал» и «интересный материал». Понятно, что без интереса нет диалога; однако интерес автоматически диалога (или эффективности) не обеспечивает. Результаты исследований неоднократно фиксировали, что материалы, которые представители аудитории оценивали как интересные, интерпретировались ими неадекватно, т. е. обмен информацией происходил, а диалог отсутствовал.

Попутно отметим, что многие работники печати, радио, телевидения такую постановку вопроса считают неактуальной и ненужной: главное, как им кажется, интерес аудитории. Однако результаты социально-диагностических исследований фиксировали нежелательные социальные последействия – страхи, тревожность, разобщенность людей – и после восприятия интересных для аудитории материалов. Напомним также о всеми признанном факте экспансии «массовой культуры». Следует поэтому не только предоставлять интересный материал, но и ориентировать его на общезначимые ценности, что, казалось бы, самоочевидно, но в реальности наблюдается далеко не всегда.

Не равноценны и такие понятия, как «популярные» и «любимые» (органы СМК, телепрограммы, рубрики, авторы, телеведущие и т. д.). Известно, что некоторым наркотическим эффектом обладает любое телевизионное зрелище. Разнообразные содержательно-смысловые «вариации», воздействующие на подсознание личности, могут усилить этот эффект, и в результате к экранам будет привлечено значительное количество людей. Однако многие из тех, кто смотрит такие передачи (в том числе фильмы, а также читает материалы так называемой желтой прессы), могут ощущать затем неприятный осадок, недовольство собой.

Исследователи неоднократно отмечали также, что порой люди обращаются к тому, что в другой ситуации им было бы неинтересно. Так, в период социальных изменений, сдвигов, материалы, содержащие новости, привлекают даже тех, кто обычно ими не интересуется.

Еще пример. Показатели рейтинга популярности телезвезд, с одной стороны, и рейтинга телезрительских симпатий, с другой, полученные качественными методами (для получения таких рейтингов в ходе эксперимента зрителям предлагалось назвать запомнившиеся им фамилии профессионалов экрана и при желании обозначить отношение к ним), совпадают далеко не во всех позициях. Так, в 1997 г. среди телезрителей-экспертов самой популярной (называвшейся чаще других) оказалась программа «Поле чудес». А как самую любимую те же участники эксперимента назвали телепрограмму «Городок», которая в рейтинге популярности заняла далеко не первые позиции. Высокий показатель обращения аудитории к телепрограмме, статье, фильму и т. д. не всегда свидетельствует об их высоком качестве, позитивном отношении к ним взыскательной части аудитории.

Анализ социокультурных процессов, инициируемых современными СМК, свидетельствует, что модели коммуникации, связанные с любыми формами воздействия на аудиторию, себя исчерпали, пройдя бесперспективный круг от ориентации на пропаганду к ориентации на фигуру «папарацци». Не привела к миру и согласию общеизвестная «линейная» схема (Г. Лассуэлла), довольно долго владевшая умами теоретиков журналистики, а интеракционистская модель Т. Ньюкомба, декларирующая поиск «точек соприкосновения», оказалась бессильной перед гигантской «индустрией сознания».

Диалогическая модель, в основе которой лежит идея взаимопонимания и взаимодействия равноправных и равнодостойных партнеров по общению, ориентирована на развитие духовности каждой отдельной личности и общества в целом.

Смена парадигмы в деятельности массовых коммуникаций – от воздействия к взаимодействию, взаимопониманию и диалогу – становится социально значимой задачей. Подобные декларации неоднократно высказывались исследователями, но операционализация анализа и проектирование этого процесса оказались возможными только в рамках семиосоциопсихологической концепции. Идея взаимопонимания и диалога здесь не абстрактная, она наполнена конкретным значением, связанным с достижением «смыслового контакта», с «вхождением в резонанс» с интенцией и основными «смысловыми опорами» исходного материала. Ориентация на проявленность, определенность мотивов и целей общения, честность не только в декларируемом целеполагании, но и в глубинной мотивации – все это может придать новое качество печати, радио, телевидению, а также изменить сознание людей, обращающихся к ним.

Коммуникатор, ищущий пути к взаимопониманию и взаимодействию, сознательно стремится к честности, искренности, понятности. Духовность, глубина, поиск истины более привлекательны для аудитории, нежели примитивность и поверхностность. Это подтверждалось итогами проведенных исследований.

Обобщение закономерностей восприятия материалов СМК информационного и аналитического характера, выявленных посредством социально-диагностических исследований, позволяет назвать критерии эффективного общения СМК с аудиторией.

Желание коммуникатора донести, сделать понятными мотивы и цели общения с аудиторией.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука