Социальные сети

«Потому что ты сама придёшь ко мне. Потому что я знаю о тебе то, что ты сама пока ещё о себе не знаешь», — думал Дэвид, отступая от женщины. Мив-Шер поёжилась, ощутив внезапный холод. Рядом с Дэвидом было и тепло, и спокойно. В те несколько минут, пока этот мужчина держал её в своих сильных руках, отступили и тоска по близкому человеку, которого недавно потеряла Мив-Шер, и терзавшие её муки ревности, и даже муки совести.

При мысли о собственном вероломстве Мив-Шер вздрогнула и накрыла вдовьим платком голову. Дэвид Кейд излучал уверенность и спокойную доброту, а Мив-Шер звала к себе тёмная душа Амира. Женщина в чёрном хиджабе взглянула в глаза мужчины в последний раз. Потом Мив- Шер коснулась губами своих пальцев и дотронулась рукой до гладкого, загоревшего под египетским солнцем, лба Дэвида.

«Это арабский знак расположения и любви», — догадался тот.

Увы: он ошибался. Мив-Шер прощалась с ним навсегда. Мив-Шер хорошо знала: с Дэвидом она никогда не уедет. Её Дани, её маленький мальчик был единственным наследником древнего рода Эль-Каед, и ему не суждено было оставить Александрию. Уехать без сына было невозможно для Мив- Шер. Будущее Дани, сироты без отца, было предопределено.

Помедлив, Мив-Шер поднялась на носки и поцеловала Дэвида.

«Он любит меня, а я дарю ему поцелуй Иуды», — подумала она.

— Прощай. — И Мив-Шер порывисто схватила газеты, и, как печальная тень, скользнула к двери. Дверь захлопнулась. Дэвид шагнул к окну и, глядя на улицу, нашёл изящную фигурку, ускользавшую от него в шумной толпе города Александра.

— Я знаю, что ты вернёшься ко мне, Cherie, — уверенно прошептал Дэвид. За свою жизнь Дэвид Александр Кейд узнал многих женщин. Все они были разными, как небо и земля, и все они по-разному относились к нему. Но одно Дэвид Кейд знал точно: когда дело доходило до борьбы за счастье ребёнка, любая кошка становилась разъярённой львицей. И теперь его Cherie предстояло последнее сражение, чтобы снова стать Мив-Шер и навсегда к нему вернуться.

Между тем Мив-Шер уже входила в дом своего брата.

У Рамадана был дом в Каире, но год назад он продал его и купил жильё в Рамлехе, чтобы быть поближе к сестре. Стоя на пороге дома, Рамадан встретил Мив-Шер ласковой улыбкой.

— Salam, habibi, — тепло поздоровался Рамадан и ласково поцеловал сестру в лоб. — Как ты? Что Дани? Проходи, девочка. Чем тебя угостить? — И брат провел свою сестру в богато обставленную гостиную.

Здесь был натуральный камень в отделке на стенах и на полу и неподдельный панбархат. Хрустящий алый шёлк и дорогой тонкий египетский хлопок в занавесях на окнах, изящная мебель, звенящий хрусталь, удивительная керамика, тонкая эмаль с позолотой, даже редкие цветы и вышитые бисером подушки. Вся обстановка кричала о высоком положении и благосостоянии владельца дома.

Женщина с удивлением перевела взгляд на Рамадана.

Её брат совсем не вписывался в этот изнеженный интерьер и смотрелся в нём странно, если не сказать, чужеродно. «Гораздо больше Рамадану подошёл бы бойцовский ринг. Или кабина боевого вертолета. А тут всё предназначено для женщины», — решила Мив-Шер.

Заметив взгляд сестры, Рамадан по-мальчишески фыркнул:

— Дурочка, этот дом не для меня, а для тебя.

— А, ну тогда понятно, — мрачно ответила Мив-Шер. — Спасибо, Рамадан. Что ж, брат, я тоже рада тебя видеть. И у меня тоже есть подарок для тебя. На, держи. Вот он.

Мив-Шер размахнулась и швырнула на обитый золотистым бархатом диван пачку газет, которые передал ей Дэвид. Все остальное довершил брошенный на спинку дивана черный платок и взгляд разъяренной кошки. Рамадан сузил зрачки.

— Что это значит, Мив-Шер? — обманчиво спокойным голосом поинтересовался он.

— Хочу, чтобы ты рассказал мне, как умер мой муж, — прошипела Мив-Шер, — а заодно, жду твоих объяснений, почему тело моего мужа нашли рядом с телом sharmuta. Это твоя работа? — И Мив — Шер решительно уселась на диван рядом с пачкой газет, презрительно глядя на брата.

Рамадан нахмурился и, стоя напротив сестры, сложил на груди руки. В арабском мире женщинам непозволительно было вести себя так, как вела себя Мив-Шер. Прирождённый лидер, Рамадан никогда не отступал перед обстоятельствами. Он много лет делал уступки любимой сестре. Но сегодня Мив-Шер должна была ему подчиниться.

— Не давай эмоциям руководить тобой, девочка, — предупредил Рамадан. В его голосе была угроза, но Мив-Шер сделала вид, что её не слышит.

— А ты не играй со мной в слова, — отрезала она. — Мы росли вместе. Ты — мой брат, и я прекрасно знаю, на каком боку ты спишь и даже то, как ты дышишь. Я хочу узнать правду о смерти Амира. И если ты не ответишь мне, то я сама отправлюсь в Карачи. Вот так.

— Ты оставила свой разум дома, Мив-Шер? — с иронией осведомился Рамадан. — Или тебе понравилось командовать? Я тебе, правда, такой воли не давал. Но у женщин так много тайных желаний…