Социальные сети

Медленно запер дверь и прислонился к ней спиной. Черты его лица заострились, а в глазах появились так долго скрываемая горечь. Даниэль вытащил из кармана мобильный и снова набрал Эль, но женщина так и не взяла трубку. Пытка молчанием становилась невыносимой. Даниэль медленно стащил пальто, прошёл по коридору и свернул в гостиную. Небрежно бросив пальто и пиджак на диван, рывком развязал галстук. Подумал и решил дать упрямой Эль ещё немного времени, чтобы успокоиться и самой перезвонить ему. «Если Эль не объявится до воскресения, то я наплюю на все свои обещания, в понедельник заберу Еву и вылечу в Лондон. Потому что либо Эль ставит мне условия, которые я раз и навсегда выбью из её головы — либо произошло что — то очень серьёзное», — с этими мыслями Даниэль подошёл к окну и открыл его. Он опустился в кресло. Пристроив длинные ноги на уголке испанского журнального стола, задумчиво огляделся. Всё в этом доме было обставлено по вкусу Эль, и это ему нравилось. Здесь было тепло его дома, здесь жила его дочь, здесь он любил проводить время. Не было здесь лишь одного — женщины, которая его любила.

Эта женщина умерла в январе 2015 года, подарив своё имя Еве.

Эта женщина и открыла Даниэлю тайну рода Эль-Каед.

@

90-е годы, за двадцать лет до описываемых событий.

Лондон — Колчестер.

Великобритания.

В их первую и последнюю ночь на Флит Стрит Даниэль научил Эль любви. Когда желание утихло, Даниэль подпёр голову рукой и рассматривая лицо Эль, ответил ей на все те вопросы, которые она, девятилетняя, задавала ему в день их первой встречи. Даниэль откровенно рассказал Эль о том, как он возненавидел Александрию после смерти своего отца, и о том, как странно звучала для него английская речь, когда он приехал в Лондон. О том, что ему никогда не нравились ни дождь, ни снег, ни солнце, потому что он всегда любил только небо. Разглядывая золотой крестик на груди Эль, Даниэль поведал ей о том, что татуировка на его руке — принадлежность к роду Эль-Каед, могущественной исламской семье, и что их отношения никогда не примут ни Мив-Шер, ни Дэвид.

Потрясенная Эль молчала.

Даниэль вздохнул, взял руку Эль, поцеловал кончики её заледеневших пальцев, и коснулся ими своего лба и груди.

— Ты хочешь сказать, что ты отказываешься от меня, Дани? — едва слышно спросила Эль. Даниэль покачал головой и крепче сжал её пальцы.

— Нет, ты не поняла. Я отказываюсь не от тебя — я отказываюсь от себя, потому что с этого дня и до последнего вздоха, я — чтобы не случилось, — только твой Эль. Я тебе обещаю.

Даниэль сдержал свое обещание.

Для начала, не взирая на протесты Мив-Шер, Даниэль перевёлся из ЛШЭ в Лондонский университет, который располагался в Блумсбери. Боро Блумсбери был традиционным центром интеллектуальной жизни Лондона. Здесь было много зелёных островков, таких, как Гордон-Сквер и Бедфорд. Была здесь и Рассел-Сквер, возникшая на рубеже XIX века. Тогда еще юный Дани не знал, что через двадцать лет компания «Хартсвуд Филмс» снимет здесь первые кадры британского сериала «Шерлок», который Даниэль Кейд увидит уже в Москве. Но до этого было ещё далеко. А пока Дани снял на Рассел Сквер квартиру с видом на парк и начал работать в компании Дэвида Кейда.

В 1994 году Даниэлю исполнилось двадцать два, Эль — всего девятнадцать. Эль по-прежнему училась в ЛШЭ и иногда виделась с Максом. Тот часто приглашал Эль на свидания, в кафе, театр, но Эль постоянно отказывалась. Ей было не до Макса: каждый день после занятий она спешила к Даниэлю.

В ноябре Макс подошел к Эль в последний раз:

— Эль, я хочу попрощаться.

— Почему? — Эль разглядывала его голубые глаза, и думала, что ей довелось встретить ангела. Макс, как волшебник, привез её к Даниэлю в ночь перед Рождеством. Отступился от неё, чтобы отдать сопернику, лишь бы сделать её счастливой. Но при этом, кажется, до сих пор беззаветно любил её. — Макс, что случилось?

— Ну, я потерял должность помощника директора ЛШЭ. К тому же у меня… м-м, некоторые денежные затруднения, поэтому, скорей всего, я перееду в Йорк… Кэтрин обещала помочь мне на первых порах. — Макс протянул руку и осторожно погладил Эль по щеке: — Прощай, Эль. Будь счастлива, девочка.

Уоррен отвернулся, чтобы уйти.

— Подожди, Макс. Скажи, я могу помочь тебе? — окликнула его Эль. Макс пожал плечами и отвёл глаза.

— От тебя я ничего не возьму, — и Макс скрылся в толпе студентов…

— Дани, я узнавала: Максу действительно нечем платить за обучение и своё место в кампусе. Он даже свой старенький «даймлер» продал, — в тот же вечер пожаловалась Эль, согреваясь в объятиях Дани.

Тот подумал и улыбнулся:

— Зато я кое-что придумал.

— Что? — загорелась Эль. Он рассказал. — Дани, это же здорово! — счастливая Эль повернулась и благодарно поцеловала его.

— Только ничего не говори Максу, — возвращая поцелуй, предупредил Даниэль.

— А почему?

— А иначе сюрприз не удастся.

Утром следующего дня Даниэль взял дело в свои руки.