Социальные сети. Новые технологии управления миром

Надо отметить, что в Китае подобные правила уже действуют: пользователи социальных сетей Интернета, которые не указали в своих анкетах свои настоящие имена, фамилии и паспортные дан ные, не могут публиковать свои сообщения. Конечно, менталитет китайского общества имеет свои особенности, и подобный запрет переживается в Поднебесной легче, чем это можно себе представить в условиях другой страны. Однако даже при традиционной послушности китайцев воле государства, по подсчетам экспертов популярного в Китае хостинга Sina Weibo, 40 % пользователей перестанут вести там дневники из-за введенного запрета[62].

Российские инициативы, подобные описанной выше, в основном служат для пиара отдельных политиков и партий, так как реальной необходимости, продиктованной соображениями государственной безопасности, в блокировке отдельных онлайновых социальных сетей или ужесточении режима доступа к ним на данный момент в России нет. Согласно количественным данным, приведенным ранее при анализе статистики российской аудитории социальных сетей Интернета, большинство россиян предпочитает отечественные социальные сети. Аудитория Facebook и Twitter значительно меньше, чем у проектов «ВКонтакте» и «Одноклассники», и не демонстрирует выраженной тенденции к росту. При этом большинство участников онлайновых социальных сетей не ориентировано на социально-политический контент, предпочитая использовать социальные сети «по назначению» — для общения с друзьями и знакомыми.

При этом внешними силами время от времени предпринимаются попытки представить Россию как страну, стремящуюся ограничить «свободу слова» в социальных сетях Интернета. Например, реакцию Роскомнадзора на то, что Twitter последовательно не выполняет требования российского законодательства, в том числе противодействующие экстремизму, некоторые СМИ расценили как попытку российских чиновников запретить данную сеть на территории страны. Безусловно, это не так. В данном случае в очередной раз речь идет о «политике двойных стандартов» со стороны американской компании: за вторую половину 2014 года Twitter получил от российских властей 108 запросов различных сведений об аккаунтах и ни один них не был удовлетворен, при этом было удовлетворено более 3000 аналогичных запросов со стороны властей США[63] (поэтому ни о какой фактической заботе о «ценностях демократии» в данном случае не может быть и речи).

В целом, говоря о разных формах запрета или ограничения доступа к социальным сетям в разных регионах мира, нужно выделить два ключевых момента:

• с одной стороны, определенная «демонстрация силы» от стран, которые являются постоянным объектами провокаций со стороны организаторов «цветных революций» в адрес зарубежных центров влияния;

• с другой стороны, превентивная мера, цель которой показать определенным «группам интересов» внутри страны, что их стратегии понятны и контролируются.

Отметим, что большинство населения стран, где международные онлайновые социальные сети полностью или частично блокированы или блокируются время от времени (кроме Турции и Китая), мало охвачены Интернетом и соответственно даже не замечают какие-то ограничения в этой сфере. Даже если со временем Интернет в этих странах распространится массово, скорее всего наибольшую популярность там получат местные версии социальных сетей, более ориентированные на национальную специфику. Поэтому наличие запретов на западные онлайновые социальные сети в этих странах можно в большей степени рассматривать как инструмент внешней, а не внутренней политики, своего рода политическое заявление о намерении защитить право на собственный путь развития.

Послесловие, или Попытка обобщить рассуждения о социальных сетях Интернета

Социальные сети Интернета как предмет исследования, при всей своей видимой конкретности, мало подходят для фиксирующего описания, как и все, что связано с людьми, с пресловутым «человеческим фактором».

Онлайновые социальные сети — это всего лишь определенный инструмент, форма, оболочка, в которую вливаются разные люди, со своими индивидуальными стратегиями, мыслями, предпочтениями, в том числе и с той частью «содержимого» их психики, о которой они сами имеют слабое представление. В таком запутанном предмете очень много обстоятельств, познаваемых интуитивно. Социальные сети как любая живая коммуникативная среда постоянно развивается, поэтому любое ее описание будет неполным. Иногда проще склониться к мистификации этого предмета, усложнить его до состояния невозможности понимания. Для многих это проще, чем предпринять попытку последовательного анализа. Сказывается привычка мыслить абстрактными понятийными категориями. Но абстрактное — это общее, общее — это прошлое, сейчас наступила «эпоха частного».