Социальный эксперимент

— Во-вторых и в последних, это не наш стиль, — отозвался из-за трапеций Тони

— Точно, — не поведя бровью продолжила Эльза, — поэтому бороться мы не будем. А акробатике подучим. Условия прежние.

— А то пойдем в зал, я погляжу? — предложил Тони.

— Немножко попозже, — добавил женский голос.

— Попозже… Да. Ходить по стенам? Как во внешних модулях? Очень мило. А трудно?

— Труднее всего изображать, что тянет к стене. Ходить-то кто угодно может — были бы башмаки магнитные, — оживилась Ирина.

— Завтра, — твердо сказала Эльза, — завтра, после выступления, часов в пятнадцать подходи. Не опаздывай — в шестнадцать тридцать уже уберут реквизит. Меня Тони вынесет и посмотрим.

Ирина подумала и осторожно спросила:

— Долго тебе еще в гипсе?

— Восемнадцать дней. Шесть выступлений без меня, ничего, Шу выпустим.

— Ну, может, тогда…

— Нет, Рина, — твердо сказала Эльза, — месяц общих тренировок — минимум. Начать можно хоть завтра. Но раньше, чем через месяц, на помост ты не выйдешь, будь ты хоть гуттаперчевый мальчик.

— Кто?

— А! — смутилась Эльза, — это… из книжки. Шу я знаю, представляю, что она может, а что ей не дается. Ты же — явление непроверенное. А помост — это помост. Конфуз нас разорит.

Они поболтали ни о чем еще минут пятнадцать, потом Тони выбрался из-за трапеций и поставил чайник.

Танечка оказалась славной девушкой из ближайшего магазина — Ирина сто раз покупала у нее пирожки, но никогда не обращала внимания на то, как Таня мило смеется. Но, как ни хотелось Ирине задержаться, ей уже пора было на смену.

Мариныч выставил мешки в коридор, Толик и Буза переминались в ожидании. Ирина присела и взяла мешок на плечи.

— Куда сегодня?

— В оранжерею. Четвертый сектор, там свои грузали встретят.

За спиной охнул Толик.

— Много? — спокойно спросила Ирина.

— Восемьдесят. Ну и оплата двойная, что ж мы, звери, что ли? — ворчливо ответил Мариныч.

Восемьдесят мешков, да двенадцать этажей до внешнего уровня — завтра она вряд ли покажет Эльзе что-нибудь осмысленное. Хотя если хорошо поесть на ужин, за ночь можно и отойти. С двойной оплаты еще и заначить что-нибудь останется. После тренировки, пожалуй, так и вообще порядок. Ирина повеселела, передернула плечами под угловатыми нагромождениями прессованных удобрений и пошла к лестнице.

— И когда уже мусоропровод починят? — мрачно бубнил Буза.

— Когда починят, нас уволят, — не менее мрачно отвечал ему Толик, — так что нехрен жаловаться.

Однако, ужин пришлось отложить. Возле Ирининого блока переминался какой-то парниша из малорецовских. Пришлось опять переться по лестнице вверх. Офис турнира был на приличненьком седьмом уровне.

Малый, идущий по пятам, ужасно раздражал. Пакет с бубликами и йогуртом шлепался о колени. И очень хотелось есть. Ирина подумала и вытащила один бублик из пакета. Плевать, что всухомятку.

Возле дверей в офис она быстро дожевала кусок второго бублика, засунула недоеденную половинку в пакет. Малый сопел за спиной, она смахнула крошки с губ и мрачно вошла внутрь. Щас ей объяснят, что она для турнира не годится, и попросят вернуть аванс. А где, спрашивается, уже тот аванс? Вот он, два с половиной бублика, да еще мелочи в карманах на два раза по столько же.

В офисе, в креслах, сидели сам Малорец и какая-то удивительно красивая женщина. Нет, — поправилась Ирина, — не столько красивая, сколько яркая. Да даже совсем, наверное, некрасивая. Но… да, потрясающая женщина.

После некоторого молчания женщина решительно сказала:

— Нет! Ни в коем случае!

Малорец потер ладонью толстую щеку.

— Точно?

— Абсолютно, — сказала женщина.

Ирина тихо отодвигалась спиной вперед к двери, прикидывая, сколько ж времени ей дадут на возврат аванса.

— Идите сюда, девушка, — непререкаемым тоном заявила яркая женщина, — посмотрите, что он вам собрался предложить!

Ирина взяла у нее из рук глянцевый плакат и сумрачно в него посмотрела. На плакате красовалась девица в алюминиевых доспехах и таких же рукавицах.

— Я это не одену. В этом невозможно работать.

— Она же работала, — недовольно возразил Малорец.

— И что, побеждала?

— Какая разница? Народу на нее все равно сбежалась уйма.

Женщина отобрала у Ирины плакат и обошла ее со всех сторон.

— Будем говорить о возможном. Вы согласитесь надеть точно такой же, как сейчас на вас, но серебристый комбинезон?

— Да, — спокойно сказала Ирина — это удобно. Только разве что марко будет.

— Покраситься в платиновую блондинку?…

— Нет, — ответила Ирина, но женщина перебила ее, — да, да, вижу, не годится. Мы вас немного подтемним и все. Замечательно! — она обернулась к Малорецу, — косметика, форма, рекламная кампания — все делаем в стиле «рифеншталь-восемьдесят». Сила и правота. Нордический тип.

Она прошла мимо ошарашенной таким напором Ирины и уселась за стол. Пощелкав немного в компьютере, она распечатала несколько страниц и протянула их Ирине.

— Так?